- Замужем не была? Так там, - от щелчка пальцем по нашивке на парадном мундире «орел» заметно вздрогнул, - обращать внимание на формальности времени не было. Бывало – ложишься спать с одного края окопа, а просыпаешься с другой. Я и имен-то не помню, зачем запоминать – если ты им через час глаза закрываешь? Не до любви, так – немного тепла, и все.
- Вот я и твоего не спрашиваю, час сегодня, а потом ты на старт через месяц – как в атаку, но там хоть все сразу, а тут два года ждать... Пошли что ли? Ну, чего замер – не срастается? Жаль, но конспект – ты мне все равно должен.
Глава клана увидел, как она грустно глядя в спину ковыляющей на негнущихся лапах фигуре, незаметно смахнула непрошенную слезу с левого глаза, перед тем как молнией рвануть следом. Запрыгнув на стол, совсем невпечатляющая фигурка на фоне окна, с неожиданной силой развернула «летуна» и, схватив за грудки, кажется даже приподняла его над полом, чтобы глядя прямо в глаза сказать:
- Парень я тебе действительно не подхожу, но найди за эти полтора месяца такую, к которой ты вырвешься даже оттуда, откуда вырваться невозможно. Не важно, будет она тебя ждать или нет – главное чтобы ты к ней стремился, каждый миг, что будешь там. Ты понял? Понял... Это – приказ. Выполнять!
И спокойно пошла назад к своим выпискам, по дороге пригвоздив взглядом к полу смотрителя, уже открывшего рот, чтобы высказать все, что он думает про соблюдение правил в общественных местах. Но тут ей в спину прозвучал вопрос:
- А Вы, к кому стремились?
Фигурка замерла, сгорбившись, будто на плечи опустился потолок, а потом, не оборачиваясь, развела руки в стороны, будто стараясь кого-то обнять:
- А я, рвалась СЮДА… А вот теперь – рвусь отсюда.
«Ну ты даешь, девочка, не видел бы твоей медкарты – поверил бы…», - а теперь, еще один эпизод.
Одно из самых популярных мест отдыха после экзаменов, «радужный мост», девушка просто сияет и кормит рыбок, отламывая крошки от булки. Ей видимо нравится, здесь сидеть, болтая ногами над пропастью, на парапете моста и смотреть как трепещущие радужными плавниками летучие рыбы подхватываю крошки в воздухе еще до того как они упадут в воду. Рыбки, похоже, ее знают очень хорошо – норовят подхватить крошки прямо из рук, что есть проявлением высшего доверия.
От спешащей за ее спиной толпы отделяется группа, из которой вперед выдвигается натуральный двустворчатый шкаф – на голову выше всех, а ширина плеч чуть не вдвое чем у любого.
- Какая лапочка, как на счет протанцевать пару па на спине? – левая «лопата» с большого разгона, но довольно аккуратно прикладывается между парапетом и поясницей. Правую «лопату», амбал держит на страховке.
- Милый, долгожданный!!! – в следующий миг, амбал, не успевший среагировать на этот тайфун, схвачен за оба уха, притянут вперед и лизнут в нос (аналог поцелуя). После чего эта зараза – отодвигается от него, сплевывать в сторону и заявляет под хохот остальной стаи:
- Принц, увы, Вы не в моем вкусе (еще один плевок в сторону), прошу вас удалится. – и холодно отворачивается.
Видно, что у амбала от гнева начинают утолщаться уши, наливаясь дурной кровью – к такому пренебрежению к своей персоне он явно не привык. Но вместо потока ругательств, он выдает самым жалобным скулежом:
- Тетенька-а-а, ну дайте пожалуйста-а-а-а, ну очень хочется-я-я-я, ну что вам стоит - после роты солдат-то-о-о-о.
Все окружающие просто замерли, а с девушкой вдруг произошли разительные перемены – взгляд вдруг стал очень ласковым и от фигуры, даже с экрана, повеяло ОБЕЩАНИЕМ. Она очень легко протянула руку и пригладила ему вихры на голове.
- Парень, тебя вроде как послали… - голос звучал очень по-доброму, и немного устало. – Но ты продолжаешь себя нахваливать, утверждая, что можешь один быть лучше даже целой роты…
Одна из ее рук чесала его за ухом, вторая – под подбородком, затем она чуть подалась вперед и потерлась об него от носа до шеи сначала одной щекой, потом второй…
- Такие слова принято доказывать делом, ты готов малыш? – Он понятно был уже точно «готов» и мигом протянул вперед лапы, чтобы снять ее с парапета.
Удар был вроде и не слишком силен, и с втянутыми когтями, да и нанесен открытой ладонью между скулой и глазом, вот только амбал мигом оказался на четырех костях, мотая из стороны в сторону ушами в попытке разобраться, где теперь верх, а где низ.
Фурия, в которую превратилась еще миг назад «ласковая кошечка» обвела всех очень спокойным и добрым взглядом и, ткнув пальцем вниз, объявила:
- Через три часа, в белом зале. Когти и зубы. – и спокойно удалилась прямо по парапету, кроша рыбам остатки хлеба…
Так, что там было дальше понятно… А вот это интересно.
- Где эта… самка … да … я … из… нее…- дверь не успевшую отъехать вбок чуть не внесли вовнутрь. Основной фигурой была туша, пожалуй, даже побольше, давешнего амбала – сразу видно кто в кого удался. Женщина, столь неординарно появившаяся в медкрыле, была что называется «гром».
- Привет, «рудра» (приблизительно – кровница, или избранная сестра по крови), - невысокая «мумия» у окна даже не повернулась, продолжая любоваться закатом, опираясь на костыли.
- Я тебя уже заждалась, с годами ты видно становишься рассудительней.
- Ты… - у вошедшей, разом пропали все силы, до цели оставалось всего пару шагов, но санитарам, ранее беспомощно висевшим по бокам, теперь пришлось ее поддерживать, чтобы довести до кровати. Вынырнувший следом врач, что-то поменял в инъекторе, на миг прижал его к шее хватающей ртом воздух женщины, проверил пульс, указал глазами на кнопку вызова персонала, пытающейся устроиться в кресле вместе с костылями пациентке, и вышел, прихватив с собой санитаров.
Меж тем лекарство подействовало, и гостья стала способна поддерживать беседу:
- Но почему… Я не понимаю.
Спокойный взгляд уперся в гостью, теперь никто бы не сказал, что между ними