- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (37) »
сделал, если бы подал в суд. Вместо этого я решил почитать. Черного юмора мне с избытком хватало и на улицах.
Я иногда заглядывал в дневники Джин Рис. Ее ощущение неудовлетворенности всегда находило во мне отклик. Я как-то раз слышал, что ее назвали человеком без прав и имущества, следующим по пути катастрофы через унылый пейзаж собственного разума. Некоторое время она жила над пивной в Мейдстоуне… это было в 1940-х годах — мрачный период. Она писала:
Когда я работал полицейским, мне приходилось встречаться с разными людьми, в основном отбросами общества. Когда я работал в Каване, мне довелось арестовать человека, мочившегося в публичном месте. Ну, да, Каван отличается высоким уровнем преступности. Когда я посадил этого человека в машину, я почувствовал себя паршиво. Он сказал: — Сынок, друзей отличает то, что они никогда, я подчеркиваю — никогда, не позволяют тебе чувствовать себя скверно. И так должно быть везде в мире. Я тогда был молод, заносчив, поэтому сказал своим командирским голосом: — Я тебе не друг. Мужчина устало улыбнулся и заметил: — Конечно, у полицейских нет друзей. Я забыл его лицо, но я запомнил его слова. Злился ли я на Кэти? Давайте скажем так: мне трудно будет объяснить миссис Бейли, почему я пробил кулаком дыру в стене ванной комнаты. Едва не раздробил себе костяшки пальцев.
Миссис Бейли протянула мне толстый конверт, говоря: — Эта молодая девушка, Кэти… Она оставила это для вас. — Спасибо. Я взвесил конверт на ладони, решив, что денег там много. Миссис Бейли продолжала смотреть на меня, и я выпалил: — В чем дело? Возможно, я был излишне резок. Старая женщина отступила на шаг и сказала: — Эта девушка, Кэти… она ведь не из наших, я хочу сказать — она не ирландка? — Нет, она из Лондона. — Но она говорит с ирландским акцентом. — Да, она уже совсем стала местной. Миссис Бейли прищелкнула языком, покачала головой, считая мои слова чушью, и заявила: — Они думают, что раз купили кольцо дружбы и поминают Господа, так они стали уже одними из наших, как будто такое возможно. Я с трудом улыбнулся, повернулся, чтобы уйти, и сказал: — Простите, если я был слишком резок. Она оценивающе посмотрела на меня: — Вы были резки, и я не думаю, что вы об этом сожалеете. Я полагаю, что вы огорчены, поскольку гордитесь умением держать себя в руках. Это в вас еще живет полицейский. Я полагал, что бессмысленно спорить по этому поводу, поэтому сказал: — Я уезжаю на пару дней в Дублин. — Что, вы снова работаете? — Нет, нужно просто кое-кого навестить. — Этот кто-то болен? — Как попугай.
У меня есть дорожная сумка, которую можно носить на плече, но я не знал, что в нее положить для визита в тюрьму. Взял две белые рубашки, они сгодятся для любого случая. Пару брюк от Фара с такой стрелкой, что ей можно резать хлеб. Разумеется, две книги, чтобы скрасить себе путь туда и обратно. Я в понедельник был у Чарли Бирна. Он получил тонны новых книг, и я пожалел, что у меня не было времени их просмотреть. Винни был погружен в чтение. Подняв голову, он с улыбкой произнес: — Джек, мы уж решили, что ты завязал с чтением. — Такого не может быть. — Тебе помочь? Я оглянулся. Поблизости никого не было, поэтому я спросил: — Я собираюсь навестить одного парня в тюрьме. Подумал, не принести ли ему пару книг. Есть предложения? Винни поправил очки, что свидетельствовало о серьезных раздумьях, и сказал: — Я бы не стал брать книги о тюрьме. В смысле, парень сидит. Неужели ему захочется еще и читать об этом? Он как будто прочел мои мысли. Да простит меня Господь, я подумывал как раз о такой тематике. Винни протянул руку к полке за своей спиной, где, как я знал, он держал свои любимые книги, и вытащил одну: — Вот. «Пакун» Спайка Миллигана. Я заметил: — Это же твой собственный экземпляр. Выглядит много раз читанным, но в прекрасном состоянии. — Джек, самое худшее, что может случиться, это что
Я должна писать. Если я перестану писать, жизнь моя будет жалкой неудачей. Она уже такова для многих людей. Но она может стать жалкой неудачей и для меня самой. Я не сумею заслужить смерть.Это взорвало самые разные бомбы в моем рассудке. Зазвонил телефон, и я с облегчением закрыл книгу: — Да? — Джек, это Кэти. — Привет, Кэти. Пауза. Я почти слышал, как она взвешивает слова. Интуиция подсказывала, что мне придется тяжко. Наконец она сказала: — Я хочу попросить тебя об одолжении, Джек. — Конечно, милая, если смогу. — Стюарт хочет, чтобы ты его навестил. — Кто? Раздраженный вздох. — Торговец наркотиками… твой торговец наркотиками. — Вот как Кэти заторопилась: чем скорее все выложит — тем лучше. — Он включил тебя в список посетителей на среду. В три часа. Ты не должен опаздывать, иначе придется ждать еще неделю. Мой мозг перемалывал цифры, но не слишком успешно, я все еще старался вывернуться: — Но ведь он сидит в Маунтджойе. Это в Дублине. Ее терпение лопнуло. — Если они не перенесли тюрьму. Это было больше похоже на былую Кэти. Кэти времен панков, бывшую наркоманку, когда я с ней познакомился, с проволокой на зубах и татуировкой на руках. По правде сказать, я скучал по прежней Кэти. После Джеффа и ребенка она потеряла крутизну, мутировала в добропорядочную псевдоирландскую домохозяйку. Господи. Она ждала. Я, заикаясь, произнес: — Кэти, мне это не нравится. Она ждала такого ответа. Сказала: — Он оплатит твои расходы, он заказал тебе номер в «Роял Дублин». Не хочет причинять тебе никаких неудобств ни на каком этапе, понимаешь, Джек? Рассматривай эту поезду как каникулы. Я не ответил, и Кэти добавила: — Ты в долгу, Джек — Эй, Кэти, будь справедлива… Я же ему за все услуги платил… он же гребаный торгаш дурью. Как я могу быть у него в долгу? — Не у него, Джек, у меня. Это было правдой. Я попытался подыскать слова, чтобы соскользнуть с крючка, но не нашел. Я проговорил: — Наверное, ты меня поймала. Если она и обрадовалась, то ничем это не показала, просто сказала: — Я оставила конверт у миссис Бейли. Там деньги, расписание поездов и гостиничная бронь. — Ты была уверена, что я соглашусь. — Что же, даже у тебя, Джек, есть чувство долга. Я подумал, что это был нечестный выпад. Черт побери, я ведь был крестным отцом ее ребенка. Я парировал: — Ты, похоже, зачистила все углы. Услышал, как она с шумом втянула воздух. Сказала: — Если бы я зачистила все углы, Джек, я бы покончила с нашей дружбой много лет назад. И повесила трубку.
Когда я работал полицейским, мне приходилось встречаться с разными людьми, в основном отбросами общества. Когда я работал в Каване, мне довелось арестовать человека, мочившегося в публичном месте. Ну, да, Каван отличается высоким уровнем преступности. Когда я посадил этого человека в машину, я почувствовал себя паршиво. Он сказал: — Сынок, друзей отличает то, что они никогда, я подчеркиваю — никогда, не позволяют тебе чувствовать себя скверно. И так должно быть везде в мире. Я тогда был молод, заносчив, поэтому сказал своим командирским голосом: — Я тебе не друг. Мужчина устало улыбнулся и заметил: — Конечно, у полицейских нет друзей. Я забыл его лицо, но я запомнил его слова. Злился ли я на Кэти? Давайте скажем так: мне трудно будет объяснить миссис Бейли, почему я пробил кулаком дыру в стене ванной комнаты. Едва не раздробил себе костяшки пальцев.
Миссис Бейли протянула мне толстый конверт, говоря: — Эта молодая девушка, Кэти… Она оставила это для вас. — Спасибо. Я взвесил конверт на ладони, решив, что денег там много. Миссис Бейли продолжала смотреть на меня, и я выпалил: — В чем дело? Возможно, я был излишне резок. Старая женщина отступила на шаг и сказала: — Эта девушка, Кэти… она ведь не из наших, я хочу сказать — она не ирландка? — Нет, она из Лондона. — Но она говорит с ирландским акцентом. — Да, она уже совсем стала местной. Миссис Бейли прищелкнула языком, покачала головой, считая мои слова чушью, и заявила: — Они думают, что раз купили кольцо дружбы и поминают Господа, так они стали уже одними из наших, как будто такое возможно. Я с трудом улыбнулся, повернулся, чтобы уйти, и сказал: — Простите, если я был слишком резок. Она оценивающе посмотрела на меня: — Вы были резки, и я не думаю, что вы об этом сожалеете. Я полагаю, что вы огорчены, поскольку гордитесь умением держать себя в руках. Это в вас еще живет полицейский. Я полагал, что бессмысленно спорить по этому поводу, поэтому сказал: — Я уезжаю на пару дней в Дублин. — Что, вы снова работаете? — Нет, нужно просто кое-кого навестить. — Этот кто-то болен? — Как попугай.
У меня есть дорожная сумка, которую можно носить на плече, но я не знал, что в нее положить для визита в тюрьму. Взял две белые рубашки, они сгодятся для любого случая. Пару брюк от Фара с такой стрелкой, что ей можно резать хлеб. Разумеется, две книги, чтобы скрасить себе путь туда и обратно. Я в понедельник был у Чарли Бирна. Он получил тонны новых книг, и я пожалел, что у меня не было времени их просмотреть. Винни был погружен в чтение. Подняв голову, он с улыбкой произнес: — Джек, мы уж решили, что ты завязал с чтением. — Такого не может быть. — Тебе помочь? Я оглянулся. Поблизости никого не было, поэтому я спросил: — Я собираюсь навестить одного парня в тюрьме. Подумал, не принести ли ему пару книг. Есть предложения? Винни поправил очки, что свидетельствовало о серьезных раздумьях, и сказал: — Я бы не стал брать книги о тюрьме. В смысле, парень сидит. Неужели ему захочется еще и читать об этом? Он как будто прочел мои мысли. Да простит меня Господь, я подумывал как раз о такой тематике. Винни протянул руку к полке за своей спиной, где, как я знал, он держал свои любимые книги, и вытащил одну: — Вот. «Пакун» Спайка Миллигана. Я заметил: — Это же твой собственный экземпляр. Выглядит много раз читанным, но в прекрасном состоянии. — Джек, самое худшее, что может случиться, это что
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (37) »