Они были уже у самого выхода. Дэггет почувствовал, что у него пересохло в горле, сердце бешено колотилось.

Сзади послышалось какое-то движение, шум. Он оглянулся. Боб Бэкман! Собственной персоной! Промокший от пота до такой степени, будто совершил заплыв прямо в одежде. Он скандалил и отказывался сдать оружие.

— Это наш, — произнес Дэггет, пародируя Курильщика и в то же время стараясь, чтобы его слова прозвучали пренебрежительно.

Курильщик вернулся к пропускному пункту и уладил инцидент. И тут Дэггет впервые услышал голос Лысого:

— Безопасность нас не жалует. Как и мы их.

Бэкману пришлось-таки сдать оружие. После чего он немедленно взял руководство операцией в свои руки.

— Пошли, быстро! — скомандовал он.

У выхода на летное поле Курильщик предъявил значок, и они почти бегом помчались по разогретому солнцем переходу. Впереди Бэкман. Дыхание со свистом вырывалось из его груди. Дэггет вбежал в самолет четвертым, вслед за Лысым, чуть не сбив с ног перепуганную стюардессу.

— Мы ненадолго, — проговорил Бэкман, изображая из себя командира, которому все нипочем, хотя за версту видно было, как он нервничает.

Они быстро шли по проходу навстречу настороженным взглядам пассажиров. Дэггету было ясно одно: это все невинные люди, такие же, как его родители, как его сын, и надо успеть их спасти.

Пассажир в девятнадцатом ряду встал и вышел в проход. Тут же вслед за ним в проход вышла женщина в летной форме. У нее был суровый взгляд, волосы тронуты сединой. «Наверное, это и есть люди Курильщика», — подумал Дэггет. Они теперь полностью блокировали проход, не давая Бернарду никакой возможности выйти. Аварийный выход слева был в это время надежно блокирован двумя «механиками». Прекрасно сработанная сцена! Дэггет такие обожал.

Спокойствие Курильщика впечатляло. Несколько негромко произнесенных слов, и вот уже Бернард поднял руки, а Лысый молниеносно выхватил из-под его сиденья чемоданчик-«дипломат». Пассажиры вытянули шеи, стараясь ничего не упустить.

И тут внезапно Дэггет перехватил взгляд Бернарда. Несколько секунд они, не отрываясь, смотрели друг на друга. Незабываемые мгновения! Так, наверное, чувствует себя охотник, когда пойманный зверь поднимает на него глаза.

Дэггет знал это лицо наизусть, до мельчайшей черточки. Не слишком красивое и незапоминающееся лицо. Темные волосы, серые глаза; на лбу пульсирует жилка. На левой руке не хватает двух пальцев — по-видимому, профессиональное увечье. Но, глядя на этого человека, Дэггет видел перед собой черно-белые снимки разрушенных ресторанов, самолетов, автомобилей и мертвые тела. Сотни мертвых тел. Это был не человек, а настоящее чудовище.

Дальше все происходило в полном молчании, как положено у профессионалов. У контрольного пункта Дэггету и Бэкману вернули оружие. Все пятеро погрузились в кузов продуктового фургончика и подъехали к тускло-зеленому зданию, которое на первый взгляд казалось заброшенным. Прошли по узкому коридору, пропахшему пылью и потом, в комнату без окон — ее Курильщик выбрал для допроса. При входе в эту комнату у Дэггета сразу же возникло ощущение, что здесь должно произойти нечто ужасное.

Большую часть комнаты занимали сваленные в кучу покореженные металлические столы. Вентиляционная решетка, по-видимому, давно не работающая, покрыта жирной черной копотью. При каждом шаге с пола поднималось облако темно-серой пыли. От жары, казалось, лопалась кожа на голове. Дэггет почувствовал острый приступ клаустрофобии — захотелось оказаться как можно дальше от этой душегубки.

Бернарда, уже в наручниках, посадили на стул в центре комнаты. Лысый, Курильщик и Дэггет вытащили один из столов и уселись на него, как болельщики на трибунах. Бэкман расхаживал взад-вперед перед Бернардом, потирая потные руки. Как актер на сцене. Или как официант в ресторане. «Да, точно, — подумал Дэггет, — он гораздо больше похож на официанта, чем на полицейского».

— Итак, ты знаешь свои права. Официально ты задержан по обвинению в международном терроризме, согласно Закону о международном терроризме 1988 года. Что открывает перед нами очень широкие возможности, Бернард. Я думаю, ты это понимаешь. Вообще ты производишь впечатление разумного человека. — Дэггет при этих словах насторожился. Курильщик зажег сигарету, пустил струю дыма к потолку; дым в форме гигантского гриба так и остался висеть в воздухе. Лысый чистил перочинным ножичком ногти, хотя они и без того были идеально чистыми.

Бэкман еще раз прошелся по комнате.

— Кажется, я знаю, о чем ты сейчас думаешь. Ты, может быть, радуешься, что тебя поймали в Соединенных Штатах, где всем, в том числе и международным террористам, гарантировано справедливое судебное разбирательство. Ты, может быть, надеешься, что на федеральном уровне мы не применяем смертную казнь, или что тебе удастся отмолчаться, или что какой-нибудь искусник-адвокат возьмется за твое дело, просто чтобы получить известность? Ты, может, и сам надеешься прославиться, а? Телезвездой хочешь заделаться, да?

Это было похоже на правду. Бернард держался с завидной самоуверенностью. Откуда только берутся такие монстры? И какие там присяжные, какой там справедливый суд! Все это не для него. Его справедливый суд — на спусковом крючке пистолета. Два-три выстрела, и порядок. Убит при попытке к бегству.

— И не думай об этом, — прошептал Лысый, угадав мысли Дэггета. И снова занялся своими ногтями. Можно подумать, он в дамской парикмахерской.

Дэггет понял, что его рука сделала безотчетное движение — сама собой легла на пистолет. Он быстро вернул руку на место и кивнул, делая вид, что все понял. Господи, в кого он превратился! А все из-за этого расследования…

— Но ты, возможно, не в курсе, — продолжал Бэкман, — что два года назад, после взрыва самолета «Евротур», рейс 1023, Скотленд-Ярд кое-что обнаружил. Твой отпечаток!

Дэггет поморщился: это была как раз та самая информация, которую не следовало разглашать. Ни при каких обстоятельствах. Попробуйте сообщить что-нибудь подобное человеку вроде Бернарда и уж будьте спокойны: больше «Дер Грунд» никогда подобной ошибки не повторит. Да и кроме того, это был лишь фрагмент отпечатка. Потребовалось четыре недели, чтобы его обнаружить, а потом еще десять месяцев, чтобы идентифицировать. А суд еще может и не признать это как достаточно серьезную улику: отпечаток-то не целый, а лишь часть. Хотя в полиции все были уверены, что улика вполне надежная. И вот теперь этот остолоп сам все выложил Бернарду.

— Сэр, — попытался вмешаться Дэггет. Бэкман жестом остановил его.

— Мы знаем, чем ты занимался там, в отеле, в