Кира-Кирюша. — У него рот с другой стороны.
И в это время Вова съехал вниз по перилам веранды.
— Мальчик положительно лезет на стенку от безделья, — сказала Ля-Тётя. — Моя чаша терпения переполнилась. — И она взяла полотенце для купания. — Если так будет продолжаться… А Вова почему-то — сам не знает почему — подумал про большую синюю чашку с золотым ободком, и как в ней сидит Ля-Тётя, и её сначала совсем не видно. А потом туда из чайника начинают наливать терпение. Оно такое же, как плохо заваренный чай, из-за которого папа часто ругается с мамой. Его льют, льют, и вот Ля-Тётя уже показалась над золотым ободком чашки, а потом чашка совсем переполнилась и выплеснула Ля-Тётю. Прямо на террасу… — Если будешь ковырять в носу, вместо того чтобы мигом собраться, — сказала Ля-Тётя, — то мы, уж конечно… — Совсем забыл, — сказал вдруг Вова, — я вчера так простудился, что даже весь нос заложен… И хриплю не знаю как… Слышишь?.. Нельзя мне купаться…
— Мальчик положительно лезет на стенку от безделья, — сказала Ля-Тётя. — Моя чаша терпения переполнилась. — И она взяла полотенце для купания. — Если так будет продолжаться… А Вова почему-то — сам не знает почему — подумал про большую синюю чашку с золотым ободком, и как в ней сидит Ля-Тётя, и её сначала совсем не видно. А потом туда из чайника начинают наливать терпение. Оно такое же, как плохо заваренный чай, из-за которого папа часто ругается с мамой. Его льют, льют, и вот Ля-Тётя уже показалась над золотым ободком чашки, а потом чашка совсем переполнилась и выплеснула Ля-Тётю. Прямо на террасу… — Если будешь ковырять в носу, вместо того чтобы мигом собраться, — сказала Ля-Тётя, — то мы, уж конечно… — Совсем забыл, — сказал вдруг Вова, — я вчера так простудился, что даже весь нос заложен… И хриплю не знаю как… Слышишь?.. Нельзя мне купаться…