Виктор НЕКРАС ДАЖЬБОГОВЫ ВНУКИ

Все, что можно увидеть и взвесить, он увидел и взвесил, не ошибаясь. Впоследствии подтвердилась наибольшая часть. Но, как все люди, какого бы они ни родились ума, Всеслав не мог счесть и взвесить того, чего не было, — будущего времени. Завтрашний день берет в свою руку те же силы, какие были сегодня. Но расставляет их в иных сочетаньях.

Валентин ИВАНОВ "РУСЬ ВЕЛИКАЯ"

Свиток второй Земля последней надежды

Боги мои, боги Нави, старые, забытые,

Опалённые кострами да плетями битые

Дайте мне испить-напиться сока дикой ягоды,

Чтоб услышать голос крови богатырских прадедов.

Сергей ТРОФИМОВ

Озару Ворону, который вернул мне веру в славянство

Пролог Велесово знамено

1. Белая Русь. Невель. Весна 1029 года, берёзозол

Звонко трубили в рога доезжачие, по весеннему лесу летел заливистый лай хортов, свирепое и испуганное хрюканье застигнутого врасплох кабаньего стада, часто прерываемое пронзительными взвизгами настигнутого зверя. Полоцкий князь Брячислав Изяславич охотился.

Шум гона надвигался. Брячислав натянул кожаные перстатицы с длинными раструбами, в предвкушении схватки несколько раз сжал и разжал кулаки, проверил, легко ли выходит из ножен клинок, и перехватил удобнее рогатину с длинным обоюдоострым пером и крестовиной. С таким-то оружием хоть на медведя, хоть на кабана…

Князь был пеш. Верхом на кабана охотиться — только коня губить. Вспорет матёрый зверюга клыками брюхо доброй животине — поминай как кликали и коня, и всадника. Брячислав Изяславич, невзирая на новый побыт средь иных князей, на крупного зверя всегда охотился пеше, прадедним обычаем.

Сегодня выжлятники посулили полоцкому князю знатную добычу — ходили слухи, что в здешних дебрях да болотинах живёт огромный — с быка! — вепрь, мало не сам Князь Вепрей, Сильный Зверь, прямой потомок Велеса, Скотьего бога, Владыки Зверья и Хозяина Охот. Вот и сейчас от такой мысли на душе у князя захолонуло, дохнуло древней тайной, гневом предвечных сил, одержащих мир. Брячислав передёрнул плечами, прогоняя оторопь, и перекрестился. Вроде полегчало. Тем веселее будет схлестнуться, — подумал он беззаботно, с каким-то детским упрямством и отчасти даже со страхом. — Поглядим кто кого — он-то, Брячислав Изяславич, как-никак, по старым-то поверьям, тоже потомок бога, ни больше, ни меньше. Все русские князья — Дажьбоговы внуки, да не все об этом помнят.

Боязно было. Сильный Зверь есть Сильный Зверь, что там ни говори про сатанинские наваждения да силу креста и молитвы.

Боязно было, невзирая на крест на груди. Крест крестом, а предвечная сила лесов никуда не девалась. Умные люди и Христу кланяются, и лесных Хозяев почитают. А кто и Велесу с Перуном жертвы по-прежнему несёт.

В мире огромное множество разных сил — и Христова вера — только одна из них. Есть опричь неё тёмные силы, рать владыки тьмы. И есть просто иные силы. Стоящие опричь. Те, что были в этом мире ещё до пришествия веры Христовой. Даже и до появления человека.

Некрепок был в Христовой вере полоцкий князь, да и не с чего было — в полоцком княжеском доме большую власть держала покойная ныне княгиня Рогнеда-Горислава Рогволодовна. Сама крещения не приняла от Владимира, и великий князь неволей презрел собственные слова про то, что "тот, кто креститься не придёт, ворогом мне будет". Не посмел собственную жену тронуть, хоть и бывшую. Тронь, пожалуй, — после беды не оберёшься. Полоцкие кривичи опальную княгиню приняли как свою вместе со старшим сыном, Изяславом.

Изяслав был крещён. Но он стал кривским князем, будучи ещё ребёнком — и двенадцати-то лет не было старшему Владимиричу. Потому всем в кривской земле заправляла Рогнеда, которая не допустила ни в Изяславле, ни по иным местам кривской земли кровавого крещения стойно Новгороду. А после и Полоцк, прадедень город, отцов город, вновь отстроили с её же лёгкой руки.

Может и не сошло бы с рук Рогнеде подобное, да только стояли за её спиной хмурые гридни-кривичи. То-то, должно, кусал в Киеве локти Владимир, что отпустил Рогнеду с сыном в кривскую землю. Ан поздно. А войну новую затевать с бывшей женой да с собственным сыном — на посмешище всей Руси стать, вовзят стыда не иметь. Мало того — как бы не отложились и иные волости — Изяслав и Рогнеда могут стать новым стягом в борьбе с ним, Владимиром, да с киевским самовластием, тем паче, что Изяслав — старший. Наследник. Отложил Владимир на будущее, благо прочно увяз в крещении — Господи, благослови! — то тут, то там вспыхивали мятежи, завязывались стычки. И Владимир всё откладывал и откладывал. А после — и Рогнеда-Горислава умерла, и Изяслав Владимирич вслед за нею, да и сам Владимир Святославич на свете после того не больно зажился. А после наследники Владимировы передрались меж собой, заливая Русь кровью, а Брячислав подрос и сам стал водить рати. И все как-то уже и привыкли, что в кривской земле всё ещё, даже и через полвека после крещения, сильны старые боги и старая вера. И глядели русские язычники на полоцкую землю с надеждой.

Так и сложилось, что, невзирая на крещение полоцких князей, христиан в их окружении было немного. Впору по пальцам ересчитывать.

Гон всё близился — рога ревели уже где-то в половине перестрела, глухо трещал валежник в паре десятков сажен, и отроки за спиной князя невольно подобрались, изготовя к бою кто лук, а кто и самострел. А самый ближний держал наготове рогатину — подать князю в руки при нужде.

Звонко заливались хорты, одержимые самой сильной мужской страстью на свете, что для псов, что для людей-охотников — страстью охоты на чужую жизнь, тем паче, на такую могучую жизнь. Иной раз перед таким наслаждением даже и любовная ярь никнет.

Кусты и камыш вдруг с треском раздвинулись, и бурая туша со свирепым хрюком и рыком стремительно метнулась к людям.

Вот он, зверюга!

— С нами крёстная сила! — неволей вырвалось у переднего отрока, и он вспятил, со страхом глядя на чудовище. Князь же, напротив, сжал рогатину крепче и ринулся навстречь стремительной пятнадцатипудовой смерти.

Рогатина вонзилась легко, но ответный удар кабана мало не сломал древко. Воздух полоснуло тяжёлым пронзительным визгом, переходящим в утробный храп, вепрь рванулся, силясь досягнуть клыками если не самого князя, так хоть ратовище. Ан нет. Не преуспел