- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (12) »
обрадуется. Товарищ лейтенант, вы мне скажите, как вашего капитана зовут, и адрес дайте.
— Зачем тебе?
— А как же? Он сказал, чтобы я ему писала из Москвы.
— Дело важное, — согласился Костя. — Вот тебе блокнот, вырви страницу и запиши номер полевой почты.
Солдатские карманы всегда набиты плотно. Вместе с блокнотом Костя вынул и положил себе на колени фотографию и два письма.
— Это вашей мамы карточка? — спросила Светлана и вдруг покраснела и смутилась, как смутился бы взрослый человек, совершивший бестактность: девушка, снятая на фотографии, не могла ещё быть ничьей мамой.
Костя засмеялся, тоже слегка покраснев.
— Нет, это просто одна знакомая. Нравится тебе?
— Нравится, — вежливо ответила девочка. — Красивая очень.
— А мама моя вот.
Светлана долго и внимательно разглядывала фотографию. Наконец, вздохнув, сказала с глубоким убеждением:
— Она очень хорошая, ваша мама! А вашу знакомую Надей зовут?
— Ты что: цыганка или Шерлок Холмс?
— Нет, я просто глазастая. Вот здесь на конверте написано: «Надежде Сергеевне Зиминой». Написали письмо, а отправить не успели — сами поехали.
— Почему всё-таки ты так уверена? Может, это маму мою Надеждой Сергеевной зовут.
— Не-ет! Вашу маму Зинаидой Львовной зовут, и фамилия — Лебедева, как у вас. Ей вот это, другое письмо, без конверта, треугольничком сложено!
«Ну и бес эта девчонка!» — подумал Костя, расхохотавшись и краснея всё больше и больше.
— Ладно, проницательная женщина, записывай адрес, вот тебе карандаш.
Когда адрес был записан, Светлана сказала:
— Странно всё-таки: вам руку только перевязали — и всё. Когда рука ранена, её полагается ещё чем-нибудь широким к плечу подвязать. А то вы её туда и сюда…
Костя усмехнулся:
— У нас в медсанбате врачи и сёстры тоже очень опытные, они так и сделали. Только я эту повязку снял и в сенях оставил.
— Ага, — понимающе сказала Светлана, — чтобы не так страшно было вашему капитану?
— Чтобы не так страшно.
— Вы бы хоть в карман её положили, повязку, теперь и подвязать нечем.
Светлана подумала с минуту, нагнулась к своему узелку, порылась в нём и решительным движением вытянула шёлковый вязаный шарф.
— Согните руку. Держите так… Ну, вот…
Она перекинула шарф ему на шею и завязала узлом.
— Ведь лучше, правда?
— Красота! И шарф у тебя какой нарядный… шёлковый, полосатенький!.. Откуда такой взялся?
Она ответила:
— Это мамин шарф.
— Смотрите, смотрите, товарищ лейтенант! Здесь уже пашут! Трактором! Товарищ лейтенант, смотрите, а здесь новые дома строят! Костя вставал, подходил к окну и с не меньшим любопытством и радостью, чем Светлана, смотрел и на трактор и на новые дома. Но день был свежий, от окна порядочно дуло через разбитое стекло, а Костю стало познабливать после бессонной ночи. Опять заболела рука, он сел в углу около двери, подложив под локоть вещевой мешок. — Вы бы полежали, товарищ лейтенант. — Вот что, Светлана, — сказал он, — хватит тебе меня лейтенантить. К тому же, заметь, ты каждый раз повышаешь меня в чине; я ещё не лейтенант, а только младший лейтенант. — Хорошо, товарищ младший лейтенант, буду называть младшим. — И это не обязательно. Ты человек гражданский, и такое чинопочитание тебе ни к чему. — Как же мне говорить? Товарищ Лебедев? — Слишком официально. — Тогда скажите, как вас по отчеству? Константин… а дальше? — Вот отпущу себе бороду лет через пять, тогда мне отчество потребуется, а пока можно без него обойтись. — Так как же мне вас называть? — Зови, как все люди зовут: Костей. Ему хотелось пить. На столике у окна стоял жестяной чайник. Костя спросил у соседа: — Это ваш? Сосед показал на верхнюю полку. Там кто-то спал, накрывшись с головой. Виден был погон с тремя сержантскими лычками, из-под шинели торчали широкие подошвы сапог. Костя взял чайник, болтнул его, но чайник был пустой и лёгкий. Они подъезжали к станции. Светлана прижалась к окну, высматривая что-то на перроне. Как только поезд остановился, она вдруг сорвалась с места, схватила чайник и, быстро сказав: «Я сейчас», — исчезла в коридоре. — Куда ты? Стой, стой! Девочка мчалась по платформе, прямо к баку с кипячёной водой, около которого уже образовалась очередь. Бежать за ней вдогонку было бы смешно и глупо. К тому же это было недалеко. Наполовину сердясь, наполовину забавляясь, Костя увидел, как девочка подошла к баку, стала пробираться вперёд и как вдруг расступились перед ней со смехом парни в гимнастёрках, а один взял у неё чайник и налил кипятку. Осторожно обмотав платком ручку, Светлана понесла чайник назад. Когда она вошла с сияющими глазами и, поставив, чайник на стол, сказала: «Вот! Пейте!», — у Кости даже не хватило духа бранить её. — Ты всё-таки так не делай другой раз, — сказал он, — поезд уйдёт, а ты останешься. Ты что им говорила? Почему они вдруг тебя вперёд пустили? — А я им сказала: «Товарищи военные, пустите ребёнка без очереди. А то поезд тронется, вы-то на ходу можете вскочить, а я нет!» Костя засмеялся и стал развязывать свой мешок. — Есть хочешь? — Эге! — послышался голос сверху. — Я вижу, здесь чаёвничать люди собрались? С верхней полки наклонилось добродушное лицо, такое загорелое, что брови и усы казались светлыми полосками на медно-красном фоне. — Присоединяйтесь, товарищ сержант, — сказал Костя. — Мы тут похозяйничали у вас немножко. — Хозяюшка у вас больно хороша, товарищ младший лейтенант! Светлана поела с аппетитом, а Костя только выпил две кружки горячего чая и опять уселся, нахохлившись, в своём углу. Сержант предложил ему лечь на верхнюю полку, но Костя отказался. Сержант подумал, покряхтел, спросил сам себя удивлённо: «Сколько может человек спать?!», — перевернулся на другой бок и опять заснул. Костя думал с досадой, что без доктора всё-таки не обойтись, придётся сойти где-нибудь на станции и потерять несколько часов до следующего поезда. Сегодня уж как-нибудь надо потерпеть, а завтра прямо с утра узнать… Светлана сидела у окна, подперев руками подбородок. Большое багровое солнце скрылось за лесом. Закат был тревожным. Лохматые тучи метались
IV
— Как здесь уютно, правда, товарищ лейтенант? Я так давно не ездила в поезде! Светлана жадно смотрела в окно, сначала молча — уж очень грустно было видеть сожжённые деревни, вырубленные леса, разрушенные пристанционные здания. Но поезд бежал всё дальше и дальше на восток — и пейзаж менялся.— Смотрите, смотрите, товарищ лейтенант! Здесь уже пашут! Трактором! Товарищ лейтенант, смотрите, а здесь новые дома строят! Костя вставал, подходил к окну и с не меньшим любопытством и радостью, чем Светлана, смотрел и на трактор и на новые дома. Но день был свежий, от окна порядочно дуло через разбитое стекло, а Костю стало познабливать после бессонной ночи. Опять заболела рука, он сел в углу около двери, подложив под локоть вещевой мешок. — Вы бы полежали, товарищ лейтенант. — Вот что, Светлана, — сказал он, — хватит тебе меня лейтенантить. К тому же, заметь, ты каждый раз повышаешь меня в чине; я ещё не лейтенант, а только младший лейтенант. — Хорошо, товарищ младший лейтенант, буду называть младшим. — И это не обязательно. Ты человек гражданский, и такое чинопочитание тебе ни к чему. — Как же мне говорить? Товарищ Лебедев? — Слишком официально. — Тогда скажите, как вас по отчеству? Константин… а дальше? — Вот отпущу себе бороду лет через пять, тогда мне отчество потребуется, а пока можно без него обойтись. — Так как же мне вас называть? — Зови, как все люди зовут: Костей. Ему хотелось пить. На столике у окна стоял жестяной чайник. Костя спросил у соседа: — Это ваш? Сосед показал на верхнюю полку. Там кто-то спал, накрывшись с головой. Виден был погон с тремя сержантскими лычками, из-под шинели торчали широкие подошвы сапог. Костя взял чайник, болтнул его, но чайник был пустой и лёгкий. Они подъезжали к станции. Светлана прижалась к окну, высматривая что-то на перроне. Как только поезд остановился, она вдруг сорвалась с места, схватила чайник и, быстро сказав: «Я сейчас», — исчезла в коридоре. — Куда ты? Стой, стой! Девочка мчалась по платформе, прямо к баку с кипячёной водой, около которого уже образовалась очередь. Бежать за ней вдогонку было бы смешно и глупо. К тому же это было недалеко. Наполовину сердясь, наполовину забавляясь, Костя увидел, как девочка подошла к баку, стала пробираться вперёд и как вдруг расступились перед ней со смехом парни в гимнастёрках, а один взял у неё чайник и налил кипятку. Осторожно обмотав платком ручку, Светлана понесла чайник назад. Когда она вошла с сияющими глазами и, поставив, чайник на стол, сказала: «Вот! Пейте!», — у Кости даже не хватило духа бранить её. — Ты всё-таки так не делай другой раз, — сказал он, — поезд уйдёт, а ты останешься. Ты что им говорила? Почему они вдруг тебя вперёд пустили? — А я им сказала: «Товарищи военные, пустите ребёнка без очереди. А то поезд тронется, вы-то на ходу можете вскочить, а я нет!» Костя засмеялся и стал развязывать свой мешок. — Есть хочешь? — Эге! — послышался голос сверху. — Я вижу, здесь чаёвничать люди собрались? С верхней полки наклонилось добродушное лицо, такое загорелое, что брови и усы казались светлыми полосками на медно-красном фоне. — Присоединяйтесь, товарищ сержант, — сказал Костя. — Мы тут похозяйничали у вас немножко. — Хозяюшка у вас больно хороша, товарищ младший лейтенант! Светлана поела с аппетитом, а Костя только выпил две кружки горячего чая и опять уселся, нахохлившись, в своём углу. Сержант предложил ему лечь на верхнюю полку, но Костя отказался. Сержант подумал, покряхтел, спросил сам себя удивлённо: «Сколько может человек спать?!», — перевернулся на другой бок и опять заснул. Костя думал с досадой, что без доктора всё-таки не обойтись, придётся сойти где-нибудь на станции и потерять несколько часов до следующего поезда. Сегодня уж как-нибудь надо потерпеть, а завтра прямо с утра узнать… Светлана сидела у окна, подперев руками подбородок. Большое багровое солнце скрылось за лесом. Закат был тревожным. Лохматые тучи метались
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (12) »