давай вдвоем, — Дет медленно наклонил скипетр. Он колебался долю секунды, а затем скипетр сверкнул, и ярко-красное огненное копье вырвалось из него. Оно ударило о сверкающий щит, который образовал вращающийся посох старого Мора. Копье отразилось от щита и с силой ударилось в потолок.

С грохотом, который заглушил удары грома, потолок треснул, и на лорда Рондовала обрушились каменные глыбы, свалили его на пол и погребли под собой.

Мор выпрямился. Вращение посоха замедлилось. И в руках его снова оказался неподвижный посох. Мор тяжело оперся на него.

Когда в холле замерло эхо, звуки боя тоже начали стихать. Буря удалялась. Молний стало меньше, удары грома доносились откуда-то издалека. Один из лейтенантов Джареда Ардель медленно вышел вперед, пристально глядя на кучу камней.

— Все кончено, — сказал он наконец. — Мы победили…

— Вроде бы да, — ответил Мор.

— Его людей осталось совсем немного.

Мор кивнул.

— … а драконы… и другие его сверхъестественные слуги?

— Теперь они не очень опасны, — мягко ответил Мор. — Я сам займусь ими.

— Хорошо… Что… Что это за шум?

Они прислушались.

— Это какой-то колдовской трюк, — сказал один из сержантов по имени Маракас.

— Узнай поподробнее. Иди и узнай. Доложи немедленно.

Маусглов спрятался за шторами, поблизости от лестницы, ведущей вниз в подвалы. Он хотел вернуться в свою камеру и снова запереться там. Пленник Дета, рассудил он, вправе рассчитывать на доброжелательное отношение. Но он сумел добраться только до этого места, когда ворота замка распахнулись, ворвались нападающие и состоялась дуэль магов. Маусглов видел все это через дырочку в шторах.

И теперь, когда внимание всех было направлено на другое, наступил самый подходящий момент, чтобы выскользнуть из своего убежища и убежать в подвал. Но… любопытство пересилило. Он остался.

Вскоре принесли сверток, издающий какие-то звуки. Сержант Маракас с напряженным вниманием держал в руках плачущего ребенка.

— Дет, наверное, приготовил его для жертвоприношения, чтобы добиться Победы, — предположил он.

Ардель наклонился и взглянул на ребенка. Он поднял его хрупкую ручонку и повернул ладонью вверх.

— Нет. На его правой руке родимое пятно в форме Дракона. Это фамильный знак могущества, — сказал он. — Это ребенок самого Дета.

— О!

Ардель взглянул на Мора. Но старик смотрел на ребенка, не замечая ничего вокруг…

— Что мне делать с ним, сэр? — спросил Маракас.

Ардель прикусил губу и сказал:

— Этот знак означает, что ребенок будет колдуном. Даже если ему никто ничего не скажет об этом, то он все равно рано или поздно узнает правду А когда это произойдет, захочешь ли ты встретиться с колдуном, который знает, что ты участвовал в убийстве его отца и уничтожении его рода?

— Я понимаю, что ты предлагаешь, — начал Маракас.

— Самое лучшее — немедленно уничтожить ребенка.

Сержант отвернулся. После молчания он сказал:

— А если отослать его в отдаленную страну, где никто никогда не слышал о роде Рондовалов?

— И где однажды появится путешественник, который все знает? Нет. Нерешительность может погубить всех нас. Я не вижу другого выхода. Будь решителен и безжалостен.

— Сэр, а может быть, просто отрубить ему руку? Это все же лучше, чем убийство.

— Могущество все равно останется, — вздохнул Ардель. — С рукой или без руки. Здесь очень много свидетелей. Об этом будут ходить рассказы, которые только добавят горя. Нет. Если ты не можешь сделать это сам, найдется среди нас тот, кто…

— Подожди! — это заговорил старый Мор. Он как будто очнулся ото сна. — Есть выход. Можно оставить ребенку жизнь и быть уверенным, что твои опасения не оправдаются, — он подошел и тронул руку ребенка.

— Что ты предлагаешь? — спросил Ардель.

— Тысячи лет назад у нас были большие города, сложные и умные машины, а кроме того, мы обладали магией.

— Я слышал об этом, — сказал Ардель. — Но чем это может помочь нам сейчас?

— Это не просто легенды. Катаклизм действительно произошел. После него мы оставили себе магию, а от всего остального отказались. Теперь все это кажется сказкой, но мы с тех пор ненавидим все, не созданное самой природой.

— Конечно. Но ведь…

— Дай мне закончить. Когда принималось главное решение, то учитывалось, что во Вселенной должна сохраняться симметрия: развитие жизни должно идти разными путями, но параллельно. Так что существует второй мир, во многом подобный нашему, но там отказались от магии и сохранили все остальное. Там наш мир и наш образ жизни кажется такой же легендой, как у нас их жизнь.

— Где же этот мир?

Мор улыбнулся.

— Он является контрапунктом в музыке нашей сферы, — сказал он. — Тот мир совсем рядом, за углом, куда никто не может завернуть. Это другой поворот на развилке сияющей дороги жизни.

— Колдовские загадки! Как все это может помочь нам? Может кто-нибудь попасть туда?

— Я могу.

— О! Тогда…

— Да. Если мы переправим его туда, он будет жить, но могущество для него не будет иметь значения. Ученые будут стараться объяснить это явление, рационализировать. Ребенок найдет себе место в жизни и никогда ничего не узнает о нашем мире, даже не будет подозревать о его существовании.

— Отлично. Тогда сделаем это, если это так просто.

— Этому есть цена.

— Что ты имеешь в виду?

— Закон симметрии, о котором я говорил, должен сохраняться. Произойдет обмен: камень на камень, дерево на дерево.

— Ребенок? Ты хочешь сказать, что в обмен мы должны взять оттуда ребенка?

— Да.

— А что мы будем с ним делать?

Сержант Маракас откашлялся:

— Мы с женой Мел только что лишились ребенка. Возможно…

— Хорошо. Пусть будет так.

Ардель кивком головы показал на скипетр Дета и ткнул его ногой.

— А что с этим? Он не опасен?

Мор кивнул, наклонился, поднял скипетр. Он начал вертеть его в руках, что-то бормоча.

— Да, — наконец сказал он, когда ему удалось разделить скипетр на три части. — Его нельзя уничтожить, но если я каждый сегмент помещу в углы Магического Треугольника, то, может быть, он навсегда лишится могущества. Во всяком случае, его трудно будет восстановить.

— И ты сделаешь это?

— Да.

В этот момент Маусглов выскользнул из-за шторм и бросился вниз по лестнице. Затем он остановился и прислушался, боясь услышать окрик, но ничего слышно не было. Он поспешил дальше.

Добравшись до подвала, Маусглов повернул направо, сделал несколько шагов и остановился. Перед ним были не коридоры, а, скорее, естественные туннели. Он не