Стихотворения (Людмила Константиновна Татьяничева) Страница 3 - Litvek

неречист,

Сказал своим ребятам:

— Я на Урале прожил жизнь,

Как прадед мой когда-то.

Даю отцовский вам наказ —

Пришельца бейте насмерть! —

…И до чего же он горазд

Работать, старый мастер!

И дни и ночи напролёт

Старик в труде, в движенье.

Ему покоя не даёт

Далёкий гул сражений.

Сквозь клёкот вражеских атак,

Сквозь тонкий посвист смерти

Он видит —

Ненавистный враг

В сыновье сердце метит.

… Вот он стоит, старик ведун,.

И смотрит сквозь оконце:

Уральской выплавки чугун

Лавиной мести льётся.

1941

ПИСЬМО

Оно прошло далёкий путь,

Как небо над рекою.

Пришло, чтоб в сердце заглянуть

Взволнованной строкою.

Как не прожгли слова листок,

Горячие до жженья!

Я слышу, как растёт меж строк

Стальной прибой сраженья.

Я вижу — ты стремишься в бой,

Неудержим, как ветер.

Поют снаряды над тобой

О смерти и бессмертье.

О русской доблести,

О тех,

Кто шёл за Русь на битвы.

А вьюга стелет белый снег

Под головы убитых.

Да, путь войны суров, жесток,

Но сквозь огонь сражений

Мы видим вёсен солнцепёк

И твоего письма листок,

Как первый лист весенний!

1942

РОССИИ

Страданьем омой мою душу,

Печалью меня успокой.

Так море на жаркую сушу

Бросает свой тихий прибой.

Твоя я от века поныне.

Верна твоей грозной судьбе.

И воля моя, и гордыня,

И сила, и слабость — в тебе.

Ты мной беспредельно любима.

Прими мой дочерний поклон

За кипенно-белые зимы.

За синий, как лён, небосклон.

За русскую речь,

За молитвы

Суровых прабабок моих.

И даже за то, что средь битвы

Мой сын не остался в живых…

1942

*** * ***

Мы разучились плакать в этот год.

И наши песни сделались иными.

Про этот год жестоких непогод

Словами рассказать какими?

Где их найти, точнейшие слова,

Горячие, как зарево пожарищ?

Но песня что любовь.

Она в душе жива.

И эта песня о тебе, товарищ!

Товарищ мой, услышь меня, услышь!

Не верю, нет могильного покоя.

Пусть голос мой дойдёт к тебе, как жизнь,

Сквозь гул ветров,

Летящих в пекло боя.

Земля в огне.

Земля кровоточит.

О, как болят, как ноют в сердце раны,

Когда шуршат сухой травой в ночи

Родных могил безвестные курганы…

Над ними птицы песен не поют,

Над ними кружат вражьи самолеты,

И чёрные оскаленные доты

Родную землю яростно клюют.

Но всё равно в твою не верю смерть!

Тебе, живому, не скажу: воскресни.

Крепчает бой.

Зовёт на Запад месть.

И скорбь слагает пламенные песни.

1942

*** * ***

В твоих косах степной ковыль.

Он расцвёл сединой не в срок.

На ногах заскорузла пыль

Бесконечных военных дорог,

Мир казался тебе нелюдим.

Ты не глядя вошла в мой дом.

Прижимался к пустой груди

Твой ребёнок голодным ртом.

Всё обидным казалось тут.

Ты спросила:

— Как могут сметь

Эти скверы стоять в цвету,

Эти девушки песни петь,

Если всюду война и смерть?! —

Твой любимый погиб в бою.

Ни могилы его,

Ни следа…

Ты не в дом, а в судьбу мою

Своим горем вошла тогда.

…Твои волосы дышат легко.

Ты мой город зовёшь своим.

Над сердитой Урал-рекой

Мы, как сёстры, с тобой стоим.

1943

ПЕСНЕ

Тебя я буду вновь и вновь

Лепить из слов и петь.

Будь неподкупна, как любовь

Идущего на смерть!

1943

*** * ***

Среди имён любимых и родных

Храним мы рек прозрачные названья.

Мы помним шелест ковылей седых

И синих гор лепные очертанья.

А если на чужбине, среди сна,

Согреет нас дыханием сосна,

То, как рисунок на булатной стали,

Возникнет в сердце песня об Урале.

1944

*** * ***

О счастье я не знала ничего.

Оно вокруг невидимое было.

Из горных рек водой меня поило,

Обогревало солнечным лучом.

Когда я шла по молодому льду,

Вся отдаваясь радости движенья,

Меня вело моё отображенье.

Я шла одна,

У мира на виду!

Мой золотистый, мой вчерашний мир,

Где всё, как в детстве,

Чисто и безгрешно,

Как молодо цвели твои черешни,

Какие ты богатства мне дарил!

Под лёгким пологом твоей зари

В меня влилась твоя хмельная сила,

О женской доле я тебя просила,

И ты сказал мне:

— Вот она, бери! —

Но где же счастье?

Разве этот зной

Палящего безоблачного лета,

С ночами ослеплёнными,

Без света,

Где страшно двум,

Несмыслимо одной?

С косноязычьем, ревностью, тоской,

бессонными, бесслёзными глазами…

Я не хочу!

Прохладными лесами

От счастья ненасытного укрой!

Верни мне снова тот январский лёд,

Небрежно разлинованный коньками,

Дай быстрых лыж почувствовать полёт

И дымный снег,

И ветер под ногами.

Иль поведи в еловые леса,

В седую глушь медвежьего завала,

Где, сузив напряжённые глаза,

Я глухарей и рябчиков сбивала.

Дозволь мне снова юность перечесть,

Как сказку —

Не деля её на части…

А счастье?

Может, в том оно и есть,

Когда живёшь,

Не думая о счастье!

1945

ЯРОСЛАВНА

Снова дует неистовый ветер.

Быть кровавому, злому дождю.

Сколько дней,

Сколько длинных столетий

Я тебя, мой единственный, жду.

Выйду в поле,

То едешь не ты ли

На запененном верном коне?

Я ждала тебя в древнем Путивле

На высокой, на белой стене.

Я навстречу зегзицей летела,

Не страшилась врагов-басурман.

Я твоё богатырское тело

Столько раз врачевала от ран.

Проходили согбенные годы

Через горы людской маеты.

И на зов боевой непогоды

Откликался по-воински ты.

Не считал ты горячие раны,

И на землю не падал твой меч.

Откатилась орда Чингис-хана

Головою,

Скошенной с плеч.

И остался на вечные веки

Ты грозой для пришельцев-врагов.

Омывают российские реки

С твоих рук