Отечеству этот русский воин участвовал во многих походах во время Русско-шведской и Русско-польской войн середины XVII века. В неудачном для России конотопском сражении 1659 года был тяжело ранен. «И на том Конотопском бою в приход хана Крымского, — пишет своей рукой Д. В. Михалков, — я… тяжело ранен саблею великою раною — больше половины пересечена шея на великую… силу и голова на плечах удержалась». Несмотря на тяжелое ранение, воин оставался в строю и вновь был ранен во время жарких боев между русскими войсками и татарской армией визира Кара-Мустафы под Чигирином летом 1678 года.

Продолжали Михалковы служить Родине в разных армейских чинах в допетровское и послепетровское время.

В эпоху Петра в знаменитый Семеновский полк был записан солдатом Петр Дмитриевич Михалков. В этом полку он, как гласит документ о его отставке, «во всех походах был везде безотлучно» и вышел в отставку в 1715 году в чине подпоручика.

Мой прапрадед, Сергей Владимирович Михалков (1789–1843), прошел путь в Семеновском полку от унтер-офицера до подпоручика, отличился в сражениях против наполеоновских войск под Аустерлицем в 1805 году, при Фридланде в 1807 году, за что был награжден боевыми орденами России.

Заметный след в истории русской культуры оставил его сын и мой прадед, действительный статский советник Владимир Сергеевич Михалков (1817–1900), женатый на княжне Елизавете Николаевне Голицыной. Он блестяще окончил в 1839 году Дерптский университет. В архиве этого университета (г. Тарту) до сих пор хранится его конкурсное сочинение на тему «Об американской системе наказания», удостоенное золотой медали. Высокообразованный человек, он посвятил себя деятельности на ниве народного образования, приобрел широкую известность как крупный коллекционер и владелец одной из лучших частных библиотек России.

«Достигнув преклонного возраста, желая не только сохранить свое собрание, но и предоставить его в общественное пользование, B. C. Михалков позаботился о его будущем и сделал соответствующие завещательные распоряжения», — писала рыбинская «Верхневолжская правда» (12 октября 1986 г.) в статье «Село Петровское и его обитатели», сопровождая статью портретом моего прадеда.

Мой дед, Александр Владимирович Михалков, штаб-ротмистр Кавалергардского полка, страдал душевным заболеванием, связанным с потрясением после смерти жены, и потому сам он был в отставке, а имущество его под опекой. Опекуном был назначен генерал-лейтенант В. Ф. Джунковский. Будучи в должности товарища министра внутренних дел, Джунковский снискал уважение в революционных рабочих кругах, и, когда в первые послереволюционные годы он был арестован ЧК, делегация рабочих добилась его освобождения. Последние годы своей жизни Джунковский был церковным старостой в одном из приходов Москвы. В тридцать седьмом году его вновь арестовали, и он разделил участь многих представителей своего класса. В. Ф. Джунковский был моим крестным отцом.

Мой отец, Владимир Александрович Михалков, получил образование на юридическом факультете Московского университета. Он выполнил волю своего деда, и родовая библиотека в 1910 году влилась в основной фонд Библиотеки Академии наук в Петербурге, где и хранится по сей день.

Помню себя ребенком в родовом имении Назарьево под Москвой. Я стою с няней возле дома, а отец со второго этажа бросает мне красивую конфету — «Чернослив в шоколаде».

Помню октябрьские дни семнадцатого года, когда с улицы доносилось «Вихри враждебные веют над нами» и мама уводила детей в комнаты с окнами, выходящими во двор.

Помню себя в имении Ольгино в Амбросиевске, Области войска Донского. В комнате пахнет персиками, разложенными по всему полу большой комнаты с выходом в сад. Помню охрану из донских казаков.

До сих пор целы и находятся под охраной государства могилы моих предков: прадеда, прабабки и брата прадеда, похороненных возле назарьевского храма. Храм, до сих пор не восстановленный, занят под всевозможные бытовые службы, а сам дом усадьбы вошел в комплекс санатория им. Куйбышева. Я недавно отдыхал в этом санатории и гулял по тем же дорожкам, по которым когда-то бегал в коротких штанишках.

Мне было одиннадцать лет, когда умер В. И. Ленин.

Спустя пятнадцать лет, в 1939 году, мне был вручен в Кремле первый орден Ленина…

В первые годы становления советской власти разрушенное народное хозяйство страны нуждалось в помощи образованных специалистов — представителей русской интеллигенции.

Мой отец оказался в их числе. Энергичный, деловой и дальновидный человек, начав фактически с пуля, отец стал впоследствии одним из основоположников промышленного птицеводства страны. В 1932 году ему была предложена кафедра профессора в Воронежском сельскохозяйственном институте. Он дал согласие, но в Воронеж переехать не успел. В том же году он умер в г. Георгиевске от воспаления легких.

26 декабря 1986 года в Тимирязевской сельскохозяйственной академии состоялось юбилейное заседание, посвященное 100-летию со дня рождения известного ученого-птицевода В. А. Михалкова.

1925 год.

Мне двенадцать лет. Я хожу по домам подмосковного поселка Жаворонки и предлагаю приобрести брошюру под названием «Что нужно знать крестьянину-птицеводу». Брошюра издана Книгосоюзом. Автор ее — мой отец.

Человек по своей натуре масштабный и инициативный, он был одержим идеей перестройки мелкого крестьянского птицеводства в крупное государственное. Уже вторая книга отца называлась: «Почему в Америке куры хорошо несутся?»

Однажды мы получили из-за границы, кажется из Лондона, оригинальную посылку: в ней лежал упакованный в вату десяток крупных яиц. Яйца поделили между курами-наседками. Три яйца оказались «болтунами», зато из остальных вывелись… утята! Это были предвестники ставшей потом столь популярной у нас в стране породы яйценосных уток индийский бегун, ярым поклонником и пропагандистом которых был мой отец.

Вспоминается и другой семейный случай, на этот раз характеризующий моральные устои моего отца. Мне, тринадцатилетнему юнцу, посчастливилось выиграть в лотерее московского ГУМа… бутылку портвейна! Гордый своей удачей, я вернулся домой и простодушно протянул ее отцу:

— Это тебе, папа!

— Где ты ее взял? — спросил отец.

— Выиграл в лотерее!

Отец молча вышел во двор, на моих глазах отбил горлышко бутылки об угол мусорного ящика и, вылив вино на землю, спокойно, но веско сказал:

— Никогда не играй! Запомни! И я на всю жизнь запомнил…

Моя мать, Ольга Михайловна Михалкова, — урожденная Глебова. Ее предки тоже служили на военной и государственной службе, активно участвовали в походах и