сделали. Они обольстили женщин и однажды те им сказали:

— Когда вы станцуете перед нами танец Журупари, мы вам скажем, кто открыл нам секрет Журупари.

Мужчины согласились и попросили вернуть им священные инструменты, чтобы играть на них во время танца. Женщины принесли им инструменты, и в тот же вечер мужчины отправились в дом для танцев Журупари и начали играть и танцевать. В разгар танца вошли женщины. И вдруг они с ужасом увидели, что у всех мужчин были теперь одинаковые лица. Казалось, что все они — один и тот же человек. От страха женщины онемели и тут же лишились рассудка. Тогда старик, который был почти колдуном, вышел на середину дома и сказал:

— Все те, у кого седые волосы, — из рода Журупари. А юноши больше не будут играть на инструментах Журупари, чтобы не приносить нам несчастья. Посмотрите на наши руки, видите, как они огрубели от работы, которую нам пришлось делать из-за того, что юноши научили женщин играть на инструментах Журупари!

И с тех пор секрет Журупари снова перешел к мужчинам.

Перевод И. Тертерян

Легенда о свете

Рассказывают, что однажды Канан-Сиуе лежал в гамаке, отдыхая от дневных трудов. Боги ведь тоже устают. А он, создавший жизнь, каждый день что-нибудь улучшал и совершенствовал: то выравнивал берега рек, то подрезал листья у деревьев. И он устал.

И вот теперь, утомленный, он спал в темноте, потому что тогда еще не было света.

Тут пришла его навестить теща. Она споткнулась о панцирь черепахи Отони, упала и сильно ушиблась. И тогда она принялась бранить Канан-Сиуе:

— Ты, Канан-Сиуе, создал все, создал реки, долины, берега Беé Рокан, алые крылья арарé, деревья, рыб и зверей… И ты, который создал все это, забыл создать свет? Я уже стара и нетвердо хожу. Я падаю И ушибаюсь. Канан-Сиуе, ты должен сделать свет…

Чтобы избежать новых ссор и упреков, Канан-Сиуе на следующий день поднялся очень рано и отправился искать свет. Он долго шел и пришел в долину, где все звери питались и пили речную воду. Канан-Сиуе превратился в тапира, вставил себе в рот трубочку из дерева эмбауба, чтобы дышать неслышно, лег и притворился мертвым.

Прилетели москиты и спросили:

— Тапир, ты умер?

И так как тапир ничего не ответил, они решили:

— Съедим его, а?

— Нет, — сказал вождь москитов, — подождем, пока прилетят мухи.

Прилетели мухи… Одна из них спросила:

— Тапир, ты умер?

А другие решили:

— Съедим его, а?

— Нет, подождем урубу.

Прилетели урубу.

— Тапир, ты умер?

— Съедим его, а?

— Нет, — сказал один из них, — подождем, пока прилетит урубу-король.

Прилетел урубу-король. Он опустился на землю, посмотрел на Канан-Сиуе, превратившегося в тапира, и сказал:

— Да, он умер, давайте съедим его.

Урубу-король приблизился и уселся на живот Канан-Сиуе. А тот только этого и ждал. Он схватил урубу-короля, тело которого было покрыто не перьями, как у других птиц, а черными волосами, как у людей из племени Каража, и принялся душить его.

— Я тебя убью, если ты сейчас же не отдашь мне свет, — сказал Канан-Сиуе.

— У меня нет света, Канан-Сиуе. Нет! Не убивай меня! — взмолился урубу-король.

— Отдай мне свет, или я убью тебя!

Урубу-король почувствовал, что умирает. Тогда он раздвинул волосы на груди и выпустил утреннюю звезду Таина-Кан. Утренняя звезда полетела быстро-быстро, ища небо.

Канан-Сиуе натянул свой лук. Зазвенела стрела и пронзила ногу Таина-Кан, пригвоздив утреннюю звезду к ночному своду.

Но Канан-Сиуе не был удовлетворен.

— Это не тот свет, что мне нужен. Он слишком мал.

— У меня нет другого, — простонал урубу-король.

— Есть, есть. Или ты отдашь мне его, или я еще сильнее сдавлю тебе шею.

Урубу-король вздохнул в отчаянии и, раздвинув блестящие волосы на груди, выпустил луну Рендо, которая помчалась искать небосвод.

Канан-Сиуе нацелил свой лук, и стрела полетела. И луна была пригвождена к небу, как раньше звезда. Но и тут Канан-Сиуе не был удовлетворен.

— Я хочу другой свет. Самый большой. Эти два света останутся для ночи. А мне нужен свет для дня…

И он снова сжал шею урубу-короля. Тот снова застонал:

— У меня нет его, Канан-Сиуе…

Но, говоря это, он уже открыл грудь…

И тогда солнце Тшу, ослепительное и прекрасное, выскочило из волос на его груди и стало подниматься в бездонную высоту.

Канан-Сиуе натянул свой лук, и стрела пригвоздила солнце к стенам дня.

И до сих пор оно там. С того времени жизнь полна света.

Тела индейцев стали бронзовыми. Созревшие фрукты налились золотом, а цветы заиграли яркими красками. Вода в реках засверкала под лучами солнца. Теща Канан-Сиуе никогда больше не жаловалась. Никогда.

Вот так появился в мире свет…

Перевод И. Тертерян

Красная белка

Рассказывают, что однажды жители деревни племени Кашинауá страдали от сильного голода и нигде не находили себе еды. Видя, что дальше так жить невозможно, мужчины решили идти искать пищу. В деревне остались только женщины и дети, которые ели землю, смешивая ее с водой.

Как-то одна из женщин отправилась к речке за водой и увидела там красную белку, бегающую вверх и вниз по стволу дерева. Увидев диковинного зверька, она испугалась и закричала:

— Красная белка, красная белочка, уходи отсюда!

И побежала со всех ног в деревню.

Когда она уже была дома и месила землю с водой, чтоб не умереть с голоду, она вдруг увидела, что к ней подходит красивый юноша. Другая женщина, которая тоже его заметила, сказала ей:

— Принеси гамак, пускай этот юноша посидит с нами.

Юноша вошел в хижину, сел, и женщина его спросила:

— Откуда ты?

— Я красная белка. Я заколдовался и пришел к вам, — ответил юноша.

— Но нам нечего предложить тебе, — вздохнула женщина. — Мы едим одну земляную кашу. У нас кончились овощи, от маиса осталась только шелуха, от бананов — только сухая кожура, и у нас больше нет маниоки.

Заколдованный юноша пожалел женщин и детей, которые ели землю. Он сказал им:

— Я стану колдовать, и у вас будут овощи…

Женщины испугались и хотели что-то возразить, но он поднял руку, призывая их к молчанию, и продолжал:

— Тише! Не удивляйтесь. Мой отец Тупа может сделать всё. Принесите мне сухую кожуру бананов, шелуху маиса и маниоки. А потом лягте в свои гамаки и закройте лица.

Женщины послушались. Немного погодя гора