как у соседей по улице их ещё не было. То же самое можно сказать и о помидорах. Как в сказке, они созревали прямо на кустах. Хотя в соседних огородах те же самые сорта выглядели чахлыми и, как правило, зелёными. По улице ходили слухи, что моя бабушка знает какое-то волшебное слово. Волшебства же никакого не было, просто она любила трудиться. И работала она не из необходимости, как принято было у тех, кто совсем недавно перебрался из деревни в город, и возомнил себя барином, а с особым воодушевлением и радостью. Как должен отдавать себя труду любой культурный и по-настоящему образованный человек. Глядя на бабушку, я понимал, что такое настоящий аристократизм. И мне всегда хотелось на неё походить. Быть аристократом не внешне, а внутренне, также светиться изнутри, как и она.

«Вот почему бояр и князей называли в народе "ваша Светлость"», — на примере бабушки дошёл до меня сакральный смысл древнего обращения.

И вот, будучи в гостях у своей потрясающей бабули, я услышал как она, сидя на кухне, отчитывает мою маму. Всегда сдержанная, спокойная и величественная, она, говоря со своей дочерью, на этот раз волновалась. И я почувствовал ту душевную боль, которая её терзала. Слушал и не верил: бабушке почему-то было стыдно за мать. Она так и говорила:

— Мне стыдно за тебя, дочь, очень стыдно! Неужели ты не понимаешь, куда опрокинула и себя, и мужа? Туда, откуда нет возврата. Почему ты позволила тёмным изменить свои ценности?! Разве этому я тебя учила? Вспомни мои слова. Что всё материальное, какое бы оно ни было, имеет всегда относительную ценность, абсолютно только знание. Глубокое понимание окружающего мира, тех процессов и в природе, и в социуме, которые способен наблюдать и чувствовать человек. Ты потянулась за призраком, за химерой. Золотой телец никогда не был богом. Он всегда вёл в преисподнюю. Я давно за тобой наблюдаю. Ты никак не можешь успокоиться. Всё покупаешь и приобретаешь. Зачем тебе ковры, зачем тебе отрезы? Что ты будешь с ними делать? Тебе же до самой смерти не сносить и десятой части того, что у тебя в гардеробах! Как ты изменилась! Такое ощущение, что я разговариваю не со своей дочерью, а с чужим человеком!

— Знаешь, мама, — перебила моя мать бабушку, — у тебя старомодные взгляды. В юности ты знала роскошь, а я видела только нищету. Естественно, мне тоже хочется пожить по-людски.

— По-людски, говоришь?! Это не по-людски, а по-свински! Я до сих пор прочитываю не менее десяти книг в месяц, а ты их читаешь? За год — две, от силы три, да и то ширпотреб! Так или нет?

— Ну и что с того, что ты живёшь книгами? Что ты с этого имеешь? — зло усмехнулась мама.

— Я вижу жизнь такой, какая она есть, — c дрожью в голосе ответила бабушка. — Ты же пребываешь в иллюзии. Когда до тебя дойдёт, что ты прожила своё впустую, будет поздно. Ничего уже не вернёшь.

Потом, после долго паузы, бабушка продолжила:

— Мне внука жаль. Вряд ли он примет ваши ценности. И тебе с мужем придётся его ломать.

— Ничего, сломается, он моё дерьмо, что захочу с ним, то и сделаю, — поднялась со своего места моя мама.

— Дерьмо, говоришь?! — повысила голос бабушка. — Он принял только твою с отцом плоть. Душу же ему дал Творец! Ты родила маленького бога. И у него есть право выбора. Если захочет, бог превратится в чёрта, возражать не стану. Но если не захочет, буду с ним рядом до конца, покуда хватит у меня сил. И ничего вы со своим мужем с моим внуком не сделаете.

— Всё, хватит меня учить, — оборвала мать бабушку, — Он наверняка слышал весь наш разговор. Пусть теперь сам решает. Ты слышишь меня?! — начальственным тоном обратилась ко мне мать, обозлённая упрямством бабушки. — Давай собирайся, нам пора! Или ты задумал здесь остаться? Иди сюда!

Я молча вошёл на кухню и, подойдя к бабушке, обнял её за плечи.

— Что ж, оставайся, — сверкнула глазами в мою сторону раздосадованная мама. — Но учти, как ты, так к тебе и я, — и она, выйдя в прихожую, заперла за собой дверь.

Ошарашенный услышанным и тем, с каким видом покинула она бабушку, я не знал, что и думать. Сознание отказывалось воспринимать случившееся. Мой иллюзорный мир рушился, и я это понимал.

«Что же произошло? — силился осознать я своим детским умом. — Какие силы смогли разделить дочь с матерью? Если такое случилось, чему я невольно оказался свидетелем, значит, они есть. Тогда откуда они взялись?»

Видя мой растерянный вид, бабушка поднялась со своего места и, подойдя к окну, сказала:

— Ты многого ещё не понимаешь, внучек. Мал ты, вот в чём беда. Был бы взрослее, я бы тебе многое рассказала…

А потом, повернувшись ко мне, увидев мой растерянный вид, она вдруг улыбнулась своей необыкновенной светлой улыбкой.

— Вообще-то ты почти взрослый. Трувор в твои годы ладьёй командовал. Это наш с тобой далёкий предок. Знаешь такого?

Я кивнул.

— Когда-то я тебе о нём рассказывала, — напомнила бабушка. — И о твоём тёзке Юрии Семёновиче Мстиславском, который управлял смоленскими полками при Грюнвальде. Он тоже твой родственник. И взялся за меч, как и его отец, в неполные четырнадцать. Так что буду говорить с тобой как со взрослым, а ты постарайся меня понять. Жить мне осталось совсем немного, ты же, по сути, — вздохнула бабушка, — почти ребёнок. Но выбора у нас нет, поэтому я открою тебе тайну, которую знают совсем немногие.

Я во все глаза смотрел на дорогого мне человека и его не узнавал. Всегда спокойная и уверенная в себе бабушка была крайне взволнована. Чтобы успокоиться, она несколько раз прошлась по комнате, потом повернувшись ко мне, сказала:

— Обещай, что сохранишь услышанное от меня в своём сердце и никому об этом не скажешь.

— Обещаю, — прошептал я.

— Тогда слушай. То, что происходит сейчас в стране — предательство. Да, да предательство, самое настоящее! И возглавляет банду предателей и мерзавцев лысый хитрец и подонок Микита Хрущ! Когда-нибудь ты узнаешь, что Иосиф Виссарионович Сталин умер не своей смертью. Его убили. Убили для того, чтобы расчистить место Хрущу.

— Кто убил?! — вырвалось у меня.

— Это не так важно. Просто я знаю, что его убили.

— Откуда ты знаешь? — задал я дурацкий вопрос.

— Не спрашивай, а слушай, — строго посмотрела на меня бабушка. — Сталина убрали, чтобы развернуть в стране тот процесс, который мы сейчас наблюдаем.

— Не пойму, о чём ты? — взмолился я.

— О чём?! — посмотрела на меня старая седая женщина долгим пронизывающим взглядом. — Попробую тебе объяснить. Есть такое мистическое учение, которое в незапамятные времена халдейские жрецы подарили евреям. Называется оно каббалой. Так вот, в этой самой каббале существует традиционный приём, с помощью которого для