Тяжелая дверь подъезда глухо скрипнула, сопротивляясь движению ее руки.
Женя вошла в подъезд, преодолев это сопротивление, твердо веря — теперь она научилась преодолевать все сопротивления. Потому что — она уже не одна в этом мире.
Она взлетела вверх по ступенькам. Остановилась около его двери, впервые испугавшись, но снова — преодолев этот страх.
Рука потянулась к звонку — и замерла на половине пути…
Она зажмурилась, и ей показалось, что она стоит перед огромной стеной. Каменной… Эта стена кажется ей незыблемой, непреодолимой. Она снова попыталась протянуть руку — и снова наткнулась на стену. А потом что-то произошло.
Она вдруг очень ясно увидела женщину, рядом с которой было двое детей, и женщина стояла на самом верху стены и взмахом руки приказывала Жене: «Решайся… Разрушь эту стену. Иначе тени так и будут мешать вам жить…»
— Решайся…
Она так ясно услышала эти тихие слова, похожие на шелест ветра в ивах, на шорох осенней листвы…
— Решайся…
Женя улыбнулась, кивнула, прошептала:
— Да-да, конечно, сейчас… Я все поняла!
И — позвонила в дверь.
Он услышал ее звонок в тот самый момент, когда шкаф, загораживающий вход в «обиталище теней», наконец-то поддался и начал отодвигаться. «Загораживать вход всегда легче, чем…» Додумать он не успел. Звонок был для него неожиданностью — уже очень давно никто в этой квартире не нажимал на звонок. Только Женя… А Женя ушла. Недавно… Он пошел открывать и замер, удивленный ее появлением. — Женя? Она стояла на пороге, сложив руки на груди, точно для молитвы, и смотрела на него так, что сердце сжалось в комок, а потом вдруг забилось так оглушительно, что он подумал: наверное, это смерть… Или… — Я… я тебя люблю, — сказала Женя. — Я должна тебе это сказать. Даже если ты их убил… Я тебя буду ждать. Это важно, понимаешь? Если я буду тебя ждать, а ты будешь знать, что кто-то… Он понял ее сразу. — Я не убивал, — спокойно сказал он, притягивая ее к себе. — Я хотел. Но… знаешь, как-то рука… Наверное, есть руки, созданные для убийства. А есть — совершенно не приспособленные. Даже когда внутри тебя пожирает ярость и жажда мести… Не получается! Я мог делать это только в своем воображении. И то каждый раз останавливался, оставлял их живыми… Понимаешь меня? Он дотронулся до ее волос. Она спрятала лицо у него на груди, точно пыталась укрыться от окружающего мира. Навечно… — Их было трое, — рассказывал он. — В той машине… Единственный свидетель рассказывал, что была еще девица. Они ехали прямо навстречу Таниной машине. Она попыталась вывернуться. И угодила на встречную полосу. Прямо лоб в лоб с каким-то «КАМАЗом»… Свидетель говорил, что девица кричала какие-то глупости. Что-то про котенка… Раз можно убить котенка, то почему бы не людей? — Почему же их не посадили? — Он отказался от дачи показаний, — развел он руками. — То ли испугался, то ли ему заплатили… Не знаю. Мне он все рассказал… Так что все списали на то, что Танька была беременна. И сама виновата в происшедшем… Он замолчал. — Давай не будем больше говорить об этом… — Нет, — покачала головой Женя. — Мы должны о них помнить… Она вспомнила снова ту женщину, которая заставила ее разрушить стену. Вспомнила двух маленьких девочек… — Мы никогда с ними не расстанемся, — прошептала она, гладя его по седым волосам. — Никогда. Если бы не они, мы никогда не нашли бы друг друга… Они этого хотели. Пусть останутся с нами, хорошо? Он ничего ей не ответил, только прижал к себе сильно-сильно. — Мне надо познакомить тебя с моими подругами, — вдруг отпрянула она. — Они думают, что это сделал ты… Понимаешь, для меня очень важно, чтобы они тебе поверили… Он кивнул: — Да, конечно… — Тогда поехали, — сказала Женя. — Нам надо торопиться… Все время он держал ее за руку, боясь, что сейчас налетит северный ветер и вырвет у него из рук эту женщину. Он все время повторял про себя: «Я не смогу без нее, я не смогу…» И все крепче сжимал в своей ладони ее замерзшую руку, пытаясь одновременно и удержать, и согреть… Когда они пришли, он замер. Огромный белый кот, опередив ее подруг, бросился к нему, начал тереться о ноги, заглядывать в глаза. Он опустился на корточки, впервые отпустив ее ладошку, и не веря своим глазам прошептал: — Тобиас? Тоби, бродяга! Откуда ты взялся! Я тебя искал, Тоби, дурачок! Девушки переглянулись. — Что ж, это доказывает его непричастность, — сказала та, что была выше ростом. — Игорь так и говорил — он просто искал своего кота…
Он услышал ее звонок в тот самый момент, когда шкаф, загораживающий вход в «обиталище теней», наконец-то поддался и начал отодвигаться. «Загораживать вход всегда легче, чем…» Додумать он не успел. Звонок был для него неожиданностью — уже очень давно никто в этой квартире не нажимал на звонок. Только Женя… А Женя ушла. Недавно… Он пошел открывать и замер, удивленный ее появлением. — Женя? Она стояла на пороге, сложив руки на груди, точно для молитвы, и смотрела на него так, что сердце сжалось в комок, а потом вдруг забилось так оглушительно, что он подумал: наверное, это смерть… Или… — Я… я тебя люблю, — сказала Женя. — Я должна тебе это сказать. Даже если ты их убил… Я тебя буду ждать. Это важно, понимаешь? Если я буду тебя ждать, а ты будешь знать, что кто-то… Он понял ее сразу. — Я не убивал, — спокойно сказал он, притягивая ее к себе. — Я хотел. Но… знаешь, как-то рука… Наверное, есть руки, созданные для убийства. А есть — совершенно не приспособленные. Даже когда внутри тебя пожирает ярость и жажда мести… Не получается! Я мог делать это только в своем воображении. И то каждый раз останавливался, оставлял их живыми… Понимаешь меня? Он дотронулся до ее волос. Она спрятала лицо у него на груди, точно пыталась укрыться от окружающего мира. Навечно… — Их было трое, — рассказывал он. — В той машине… Единственный свидетель рассказывал, что была еще девица. Они ехали прямо навстречу Таниной машине. Она попыталась вывернуться. И угодила на встречную полосу. Прямо лоб в лоб с каким-то «КАМАЗом»… Свидетель говорил, что девица кричала какие-то глупости. Что-то про котенка… Раз можно убить котенка, то почему бы не людей? — Почему же их не посадили? — Он отказался от дачи показаний, — развел он руками. — То ли испугался, то ли ему заплатили… Не знаю. Мне он все рассказал… Так что все списали на то, что Танька была беременна. И сама виновата в происшедшем… Он замолчал. — Давай не будем больше говорить об этом… — Нет, — покачала головой Женя. — Мы должны о них помнить… Она вспомнила снова ту женщину, которая заставила ее разрушить стену. Вспомнила двух маленьких девочек… — Мы никогда с ними не расстанемся, — прошептала она, гладя его по седым волосам. — Никогда. Если бы не они, мы никогда не нашли бы друг друга… Они этого хотели. Пусть останутся с нами, хорошо? Он ничего ей не ответил, только прижал к себе сильно-сильно. — Мне надо познакомить тебя с моими подругами, — вдруг отпрянула она. — Они думают, что это сделал ты… Понимаешь, для меня очень важно, чтобы они тебе поверили… Он кивнул: — Да, конечно… — Тогда поехали, — сказала Женя. — Нам надо торопиться… Все время он держал ее за руку, боясь, что сейчас налетит северный ветер и вырвет у него из рук эту женщину. Он все время повторял про себя: «Я не смогу без нее, я не смогу…» И все крепче сжимал в своей ладони ее замерзшую руку, пытаясь одновременно и удержать, и согреть… Когда они пришли, он замер. Огромный белый кот, опередив ее подруг, бросился к нему, начал тереться о ноги, заглядывать в глаза. Он опустился на корточки, впервые отпустив ее ладошку, и не веря своим глазам прошептал: — Тобиас? Тоби, бродяга! Откуда ты взялся! Я тебя искал, Тоби, дурачок! Девушки переглянулись. — Что ж, это доказывает его непричастность, — сказала та, что была выше ростом. — Игорь так и говорил — он просто искал своего кота…