- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (5) »
огороде, собрала печку, садовую. А гречку, например, заливаю кипятком прямо в термосе и через полчаса она уже готова, без варки. Сварю сразу на два или три дня — в термосах всё хранится горячее.
— Здорово. А я тупо захожу в магазин и ем, что съедобно.
— А что с ногами?
На светлой простыне было видно, что пальцы чернеют.
— Не знаю, не отмыл, наверное.
Она склонилась, потом поднялась и взяла с полки фонарик.
Оказалось, что пальцы слегка опухли, на некоторых чернели под кожей ровные пятна.
— Отмыл, вроде…
— Подожди, не ложись пока.
Ю взяла большой фонарь и вышла.
Он разделся, откинулся на спинку и едва не заснул полулёжа, пока Ю пришла и поставила перед ним таз, налила горячей воды, развела какую-то грязную жижу.
— Давай.
Он снова сел, полусонный, и опустил туда ноги.
— Не горячо?
— Нет, тёплая. Что это?
— Земля.
Она постелила себе на одеялах в ванне.
— А где ты был, когда был этот ураган?
— Мы с Генкой были на рыбалке, там, у него, в Озёрске. Нам его сосед дал лодку, и мы заплыли на середину озера, ты там была?
— Нет.
— Оно большое довольно, ну… как Красная площадь в длину, только круглое. Там окунь, ерши, но особенно плотва и лещ идёт на хлеб. Тогда Генка лещей поймал штуки три, а у меня плотва была, но довольно большая, а потом щука — с килограмм, наверное, была! Эх, да мы только начали!.. Мне кажется, мы и не заметили, откуда что взялось, вроде было тихо, а тут я смотрю — летит вихрь, вихревой столб, и прямо на нас, а в нём что-то несётся — вроде тумбочки или холодильника. Я ору: «Генка, ложись», а он как всегда «чё? ты чё?», а я его дёрнул и свалил. Наверное, вовремя всё-таки, мне кажется, бандура эта мимо пролетела, но нас всё равно этим вихрем задело, лодку подняло, перевернуло и, наверное, унесло, Генку — не знаю, а я вывалился и пошёл на дно. А плавать-то я умею, а тут чувствую — не умею, ну никак не могу. Встал ногами на дно и пошёл, — Ал развёл руками, как в воде, — а потом, думаю, надо посмотреть хоть, в какую сторону идти. Оттолкнулся, всплыл, воздуха набрал, посмотрел, где берег ближе, и обратно на дно. Вот так по дну и дошёл, раз восемь, наверное, всплывал, или больше. А когда вылез, кажется, сразу заснул. Помню, что устал, прямо в смерть…
Всё затихло. Только ветер тихо то свистел, то гудел, будто где-то совсем далеко. Ни кошки, ни собаки, ни крысы… Она развела воду в большом кувшине, он ополоснул ноги на весу. Таз с земляной жижей она вынесла наружу и скоро вернулась.
— А я, представь, только вышла из дома, там, в Ранске, дошла до середины двора, и вдруг как тряхнёт. Резкий такой толчок, как будто карусель вдруг остановилась, я падаю в траву, цепляюсь за неё изо всех сил — как будто сейчас свалюсь и меня стряхивают, трава без конца рвётся, а я за новую цепляюсь, за новую… — у нас во дворе трава — всё лето никто не косит. Я глаза зажмурила, а в ушах гудит. Потом всё так же резко утихло. Я лежу, руки разжать боюсь. Глаза открываю, поднимаюсь — я уже на другом конце двора. Оборачиваюсь, а дом наш лежит. Вся девятиэтажка ничком, на спине… Тут я совсем обалдела, стояла и смотрела на эти камни, обломки фундамента и первого этажа. Долго так стояла, наверное, как будто отключилась. Когда очнулась — кругом никого, одни руины. Я полезла на дом, кое-как забралась наверх, иду по стене между окон, кричу, ищу нашу квартиру… Потом залезла в окно на пятом, но никого не нашла. Потом стала залезать в каждую квартиру в нашем подъезде. И нигде никого, все уже исчезли…
На лето Ал и Ю перебрались в дом. Дом остался целым, обрушился только двор. — Посмотри, какое яблоко! Такие, наверное, только в Чернобыле растут, а теперь и у нас! — Ю вошла в комнату, держа в руке очень большое красное яблоко. Ал сидел на полу. Вокруг него лежали железные пруты, деревяшки, плоскогубцы, нож, другие инструменты и кучка старой одежды. — Ух, ты, — поднялся он, — где нашла? — На дальней яблоне, за огородом. — Это которая посередине? — Да. — На ней всегда были большие яблоки. — Но не такие же. И кислые. Он разрезал яблоко пополам, дал половину ей и откусил: — Да, вкусное… Ю с шумом ухнула в таз чистой воды, сняла передник, сшитый мешком, и высыпала в воду яблоки — они весело посыпались с упругим стуком и плеском… в комнате был солнечный восторг — казалось, солнце свежим соком вплеснулось туда поутру, и следы этой мерцающей влаги теперь сверкали на полу, на стенах, потолке… пучок кудрявых локонов Ю на затылке ослаб, из него выбились пряди, а из-под длинной юбки Ю показался кончик хвоста… Ю уловила взгляд Ала, и кончик исчез под юбкой… нет, показалось… показалось… — А может, здесь снова появляется рай? И мы — его первые жители? — Ал мечтательно покосился на потолок. — Это просто яблоко… Хотя похоже. Лилит тоже была Адаму родной сестрой… — улыбнулась Ю. — Да, правда… — вздохнул Адам. — Смотри, что я нашёл. Ал вынул из полиэтиленового пакета голову и руки из папье-маше. — Помнишь? — Да-а, помню. Мы обмазали мне лицо вазелином и обклеили кусочками газеты. Надо же, и мыши не съели, крахмалом же клеили… столько лет, где нашёл? — В чулане… — Лет пятнадцать, наверное, прошло, да? — Наверно. — Что ты хочешь с ней делать? — Сделаю куклу. Полностью, в человеческий рост… А потом мы, как два первых бога, по случаю оказавшихся в начале мира, вдохнём в неё жизнь, и она оживёт, и новый род человеческий пойдёт от Евы, созданной из тряпок и газет… — ? — улыбнулась Ю.
— А я сегодня видел крысу. — Где? — Она сидела недалеко от тебя, на брёвнах, утром, когда ты смотрела на солнце. Она тоже смотрела на солнце и сидела так же, как ты. Вы с ней даже были похожи как будто, ну, так, как вы сидели обе одинаково, задрав носы… Я даже нарисовал. Вот. Это называется «Ю и её крыса». — Здорово. Мне нравится. — Я истратил самый большой кусок ватмана, который берёг сам не знаю для чего… Потому что всё равно всё напрасно. Всё, что ни делай — напрасно… Он стал пришпиливать ватман к стене кнопками, вбивая их молотком. — Я что, стала похожа на крысу? — Да, что-то в тебе изменилось, но я ещё не могу понять, что. — У меня нет ни одного зеркала. — Теперь тебе ещё больше идёт имя Ю. Крыса по имени Ю. — Я давно не видела себя в зеркале. С тех пор и не видела… — Кстати, ты знаешь, почему тебя назвали Ю? — Ну, просто предпоследняя буква алфавита. Мама любила такие штуки. — Нам в школе как-то на дом задали написать сочинение об именах, надо было рассказать о своём имени и именах братьев и сестёр, что они означают. Я тогда спросил у мамы, что значит Ю? Она говорит — это просто буква
На лето Ал и Ю перебрались в дом. Дом остался целым, обрушился только двор. — Посмотри, какое яблоко! Такие, наверное, только в Чернобыле растут, а теперь и у нас! — Ю вошла в комнату, держа в руке очень большое красное яблоко. Ал сидел на полу. Вокруг него лежали железные пруты, деревяшки, плоскогубцы, нож, другие инструменты и кучка старой одежды. — Ух, ты, — поднялся он, — где нашла? — На дальней яблоне, за огородом. — Это которая посередине? — Да. — На ней всегда были большие яблоки. — Но не такие же. И кислые. Он разрезал яблоко пополам, дал половину ей и откусил: — Да, вкусное… Ю с шумом ухнула в таз чистой воды, сняла передник, сшитый мешком, и высыпала в воду яблоки — они весело посыпались с упругим стуком и плеском… в комнате был солнечный восторг — казалось, солнце свежим соком вплеснулось туда поутру, и следы этой мерцающей влаги теперь сверкали на полу, на стенах, потолке… пучок кудрявых локонов Ю на затылке ослаб, из него выбились пряди, а из-под длинной юбки Ю показался кончик хвоста… Ю уловила взгляд Ала, и кончик исчез под юбкой… нет, показалось… показалось… — А может, здесь снова появляется рай? И мы — его первые жители? — Ал мечтательно покосился на потолок. — Это просто яблоко… Хотя похоже. Лилит тоже была Адаму родной сестрой… — улыбнулась Ю. — Да, правда… — вздохнул Адам. — Смотри, что я нашёл. Ал вынул из полиэтиленового пакета голову и руки из папье-маше. — Помнишь? — Да-а, помню. Мы обмазали мне лицо вазелином и обклеили кусочками газеты. Надо же, и мыши не съели, крахмалом же клеили… столько лет, где нашёл? — В чулане… — Лет пятнадцать, наверное, прошло, да? — Наверно. — Что ты хочешь с ней делать? — Сделаю куклу. Полностью, в человеческий рост… А потом мы, как два первых бога, по случаю оказавшихся в начале мира, вдохнём в неё жизнь, и она оживёт, и новый род человеческий пойдёт от Евы, созданной из тряпок и газет… — ? — улыбнулась Ю.
— А я сегодня видел крысу. — Где? — Она сидела недалеко от тебя, на брёвнах, утром, когда ты смотрела на солнце. Она тоже смотрела на солнце и сидела так же, как ты. Вы с ней даже были похожи как будто, ну, так, как вы сидели обе одинаково, задрав носы… Я даже нарисовал. Вот. Это называется «Ю и её крыса». — Здорово. Мне нравится. — Я истратил самый большой кусок ватмана, который берёг сам не знаю для чего… Потому что всё равно всё напрасно. Всё, что ни делай — напрасно… Он стал пришпиливать ватман к стене кнопками, вбивая их молотком. — Я что, стала похожа на крысу? — Да, что-то в тебе изменилось, но я ещё не могу понять, что. — У меня нет ни одного зеркала. — Теперь тебе ещё больше идёт имя Ю. Крыса по имени Ю. — Я давно не видела себя в зеркале. С тех пор и не видела… — Кстати, ты знаешь, почему тебя назвали Ю? — Ну, просто предпоследняя буква алфавита. Мама любила такие штуки. — Нам в школе как-то на дом задали написать сочинение об именах, надо было рассказать о своём имени и именах братьев и сестёр, что они означают. Я тогда спросил у мамы, что значит Ю? Она говорит — это просто буква
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (5) »