но все это он мог себе позволить уже после того, как жизненная схватка была им в основном выиграна, когда всюду уже читали его рассказы о Шерлоке Холмсе и авторский гонорар за фразу «Холмс сидел на диване» превышал жалованье учителя.

Скромный — сравнительно! — успех других своих произведений Конан Дойл даже ревновал к огромной славе Шерлока Холмса. Тем более что легендарный обитатель Бейкер-стрит существовал уже как бы сам по себе, о нем нечего было и беспокоиться, а в исторические романы, например, Конан Дойл вкладывал много старания и кропотливого труда.

«Родни Стоун», принадлежавший к любимым произведениям самого писателя, это, можно сказать, спортивно-исторический роман. Конан Дойл был прав, когда, работая над книгой, говорил, что в таком литературном роде, кажется, никто еще не писал. У англичан вообще была довольно богатая художественно-спортивная литература, но, помимо того что она являлась не очень художественной, эта литература ограничивалась описанием интриг внутри современного спорта. Действие «Родни Стоуна» Конан Дойл отнес в прошлое и постарался восстановить вокруг спорта атмосферу эпохи.

«То была эпоха героизма и безрассудства», — говорит в «Родни Стоуне» герой-рассказчик, современник ушедшего времени. Это начало прошлого века, когда над Англией нависла угроза наполеоновского вторжения. К героизму рассказчик относит готовность сражаться с внешним врагом, впрочем, как тот же рассказчик свидетельствует, готовность была далеко не всеобщая. Безрассудство же проявлялось во внутреннем состоянии страны. Верхом этого безрассудства в самом прямом смысле являлось клиническое безумие английского короля. Именно поэтому власть впоследствии все-таки была передана его сыну, регенту, но так называемая «эпоха регентства» началась уже позднее, и она оказалась временем не меньшего, если не еще большего безрассудства, что вполне можно предположить по тому, как в «Родни Стоуне» изображен будущий регент Джордж, принц Уэльский. Основой же внутренних неурядиц была глубочайшая перестройка — экономическая и социальная.

В конце XVIII в. в Англии совершилась промышленная революция. Она обогатила одних и обездолила других. Причем в число обездоленных попадала, хотя бы отчасти, и старая аристократия, не способная к новым условиям приспособиться. Во всяком случае, аристократии пришлось потесниться для того, чтобы дать место аристократии новой, промышленной, торговой — буржуазной. В своих притязаниях на «силу и славу», по выражению Байрона, буржуазия, однако, не хотела зайти так далеко, чтобы социально-экономические сдвиги перешли в подлинно демократический переворот. То, что у Конан Дойла называется «безрассудством», представляло собой по существу сложную тяжбу между старыми и новыми «хозяевами жизни» за ведущую роль. Тяжба оказалась умопомрачительно запутанной, поскольку буржуазия рвалась вперед и пятилась одновременно, старая аристократия в свою очередь хотела поспеть за ходом перемен и не сдать своих прежних позиций.

Для своего исторического повествования Конан Дойл выбрал такую эпоху, которая по отношению к его собственному времени была достаточно отдаленной и достаточно близкой, находилась на расстоянии двух-трех поколений. Прадеды, деды, а подчас и отцы многих современников Конан Дойла именно в ту эпоху либо вышли в люди, либо, напротив, пережили упадок.

Таким образом, и себе и другим Конан Дойл давал уроки истории, и не вообще, а вполне конкретно — личной предыстории едва ли не каждого, кто вздумает прочесть его книгу. Ибо и не попавшие «через парадную дверь» в историю праотцы читателей Конан Дойла принадлежали тому же времени. Даже если взять только сферу спорта: деды одних покровительствовали боксу, деды других выходили драться на кулаках, чьи-то праотцы составляли возбужденную толпу вокруг ринга, а чьи-то, держась в стороне, возмущенно говорили: «Какой же это спорт… Безобразие!»

На страницах «Родни Стоуна» выведено или хотя бы упомянуто немало исторических лиц, в том числе, конечно, боксеров. Главные бойцы кузнец Гаррисон, прозванный Чемпионом, и его племянник Джим — фигуры, кажется, вымышленные, но окружают их реальные звезды ринга того времени: Джексон, Мендоса и многие другие.

Теперь поговорим и о правилах. Читая своим современникам устами Родни Стоуна назидания, Конан Дойл восхищается рыцарством былых бойцов и говорит, что все тогда «было по правилам». Беда, однако, в том, что правил практически не было. Вот Родни Стоун вспоминает вечный спор: честно ли Джексон выиграл в свое время у Мендосы? В сущности, спор неразрешимый, на этот вопрос невозможно ответить. Джексон схватил Мендосу за длинные волосы и колошматил его что есть сил, от души. И никто не мог сказать: можно хватать за волосы или нельзя? По правилам это или не по правилам? Пункт этот долго оставался невыясненным, и боксеры решили его практически: стали стричься коротко, после чего к шутливому прозвищу боксеров тех времен «братство сломанных носов» прибавили «…и коротких волос».

Конан Дойл писал свой роман в ту пору, когда, по его словам, нравы бокса пришли в упадок. Он и хотел преподать урок подлинного бойцовского рыцарства, героизма. Разумеется, было и рыцарство, и особое мастерство, но все ж таки ногами в конце прошлого века на ринге уже не орудовали, а в начале века — случалось, хотя Конан Дойл об этом не упоминает. Воздавая хвалу старым боксерским временам и нравам, Конан Дойл создает одну типичную аберрацию во взгляде на прошлое. Он говорит, будто бы прежние нравы пришли в упадок, пусть свирепые, но, как ему кажется, по-своему справедливые нравы. Нет, процесс развивался иначе. Прежние нравы не в упадок пришли, а, скорее, дошли во всей своей свирепости до позднейших времен, и то, что некогда выглядело свирепым, однако справедливым, оказалось просто свирепым. Реальная же беда новейшего бокса в буржуазном обществе, которому Конан Дойл хотел преподать исторический урок, заключалась в его беспощадной коммерциализации, когда деньги дерутся.

По теме и материалу к роману «Родни Стоун» примыкают столь же боксерские новеллы «Хозяин Фолкэнбриджа» и «Задира из Броукас-Корта». Два других рассказа — охотничьи: «Лисий король» и «Как бригадир убил лису», причем этот рассказ взят из целого цикла «Подвиги и похождения бригадира Жерара», который в целом далеко выходит за сферу спорта.

Обращаясь к спорту, Конан Дойл, конечно, не мог обойтись без участия Шерлока Холмса. Одно из дел, порученных жителю Бейкер-стрит, связано со скачками («Серебряный»), увлечением для англичан, как мы уже знаем, традиционным и столь же традиционно отличающимся как своеобразным рыцарством,