переакцентировке писательского внимания Ассии Джебар.

Тем не менее и «Жажда», и «Нетерпеливые», вне зависимости от широты охвата социальной и исторической реальности, не стоят особняком в творчестве писательницы. В них обнаруживают себя все те же возможности ее художественного дарования, которые с очевидностью проявятся и в «Детях нового мира», и в более позднем романе-эпопее — «Наивные жаворонки» (1967), и в совсем недавних «Любовь и фантазия» (1985) и «Тень-повелительница» (1987). Ибо ни один роман о войне и революции — как преимущественном объекте художественного изображения не был бы художественно убедительным без умения воссоздать психологический портрет поколения, свершающего свою победу. А истоки этого психологического мастерства, умение передать атмосферу созревания и пробуждения человеческой души, воспитания чувств и стремлений, формирующих человеческую личность, ее способность осуществлять выбор, активно участвовать в жизни именно в первых романах А. Джебар. И если спроецировать их содержание и на «Наивных жаворонков», и на представленный здесь роман «Любовь и фантазия», то станет очевидно, что и в «Жажде», и в «Нетерпеливых» уже «проиграны» все будущие темы. Потому-то я во многом и вижу в первых произведениях Джебар символический смысл, слышу отзвуки будущих романов-эпопей, ведь и в «Наивных жаворонках», несмотря на горнило испытаний эмиграцией, чужбиной, войной, утрату родных и любимых, несмотря на все страдания, выпавшие на долю молодых героев романа, искавших свой путь участия во всенародной битве с колониализмом, несмотря на смерть, которую они видели так близко, все-таки торжествуют Любовь и вечная вера Женщины (а она в романах Джебар символ самой страны) в неутраченную Весну…

Именно поэтому в финале романа, перекрывая рыдания вдов и безутешных матерей, нарастает весенний гул: «В измученной войной стране занималась Весна…»

Вот почему мне кажется, что избранные Ассией Джебар слова эпиграфа к роману «Дети нового мира» могут объединить всех героев и героинь ее произведений:

…Как бы властно ни вторгалась эпоха в жизнь героев Ассии Джебар, как бы ни изменяла их судьбу, писательница была все-таки привержена в основном описанию их личной истории, ее волновало само разнообразие человеческих характеров и образов, сама сложность человеческих взаимоотношений, которые раскрывались в ее книгах с особенной тщательностью. На этом основании можно, конечно, сделать уверенный вывод о том, что Ассия Джебар — пожалуй, как никто другой в алжирской литературе — сумела затронуть такие глубокие проблемы общественной жизни страны, такие сущностные ее «составляющие», как семья, брак, женская эмансипация, воздействие религии, традиционной морали на общественные отношения в недрах мусульманского мира. Да и, пожалуй, как никто другой, Ассия Джебар сумела показать все грани женской натуры, все оттенки характера алжирской женщины: ее героини и пугливы, и робки, и застенчивы, и нежны, и целеустремленны, и упорны, и несгибаемы, и стойки, и отважны, и мужественны. Однако можно отметить, что особым вниманием Ассии Джебар пользуется тот тип женщины, который ближе ей самой: ума незаурядного, с характером сложным и трудным, с неоднозначным взглядом на жизнь, получившая образование европейское, в чем-то порвавшая с мусульманской средой, но разделяющая взгляды своих соотечественниц на те нормы традиционной жизни, которые не противоречат женскому естеству, а, наоборот, оберегают его, сохраняют, как тепло в очаге, для продолжения самой Жизни…

Уже начиная с «Жажды» и включая «Любовь и фантазию», близкая автору героиня, умная и сильная, давно «переросшая» многих своих «соплеменниц», всегда особенно в тяжелые минуты — смутно ощущает нерасторжимую связь с ними, чувство внутреннего с ними единства, которое обостряется в эпоху общей для всех борьбы за лучшую жизнь. И это острое ощущение своей изначальной, глубинной принадлежности к миру, где «корни» родного языка, родной культуры, это чувство приверженности родной «почве», несмотря на все обретенное вне ее, одновременно и признак особенности образованных и мыслящих героинь Ассии Джебар, и признак их похожести национальной, — родственности их со всеми «женщинами Алжира» (о них Ассия Джебар напишет и социально-психологическое эссе, которое так и назовет: «Женщины Алжира в своем доме», 1980). Главное, все они для писательницы сама страна, ее история, ее жизнь, ее судьба. Вот почему так тесно слиты, так сопряжены Любовь и История в романе, завершающем данный сборник.

«Любовь и фантазия» — это и биография героини, и хроника событий, связанных с колонизацией Алжира в 1830 году, и рассказы очевидцев и участников недавней войны с колонизаторами. И хотя разворачиваются они в параллельных текстах, но также внутренне объединены общей темой пробуждения и возмужания человека, народа, страны, нации, прорыва его из плена, из несвободы и рабства к прозрению, обретению собственного «я», собственного «голоса», права на собственную жизнь, преодоления «мрака» незнания, ложных табу, ханжеской морали, всяких догм, сковывающих развитие и расцвет человеческой души, выхода человека на встречу с миром, где соединение людей, народов, культур так же неизбежно, как наступление утра.

Слагаемые личной биографии героини и слагаемые истории ее страны становятся похожими и даже уравненными Ассией Джебар в таких категориях, как «прошлое», «осада» (как «задушенная свобода»), «обнажение» (как беззащитность), «любовь», «освобождение», которым придается особый смысл, одновременно «очеловечивающий» Историю и превращающий личную жизнь человека в символ истории своей страны.

Причем с каждой из этих категорий совмещаются в памяти героини и жестокость, и какая-то особенная жертвенность, и отвержение, неприятие, и ностальгия, и страсть, и смерть одновременно. (Даже идиллические картины детства всегда несут здесь отпечаток некоего травматизма печати осознания своего отличия от других, особенности, непохожести, противопоставленности всему тому, чем традиционно жила мусульманская община.) Отсюда невозможность одномерного восприятия всего воссозданного в романе Джебар, в том числе и истории колонизации страны, восстановленной по свидетельствам, дневниковым записям и документам участников французской Экспедиции.

Безусловно, мастерски описанное Ассией Джебар продвижение французской армии в глубь Алжира, связанное с истреблением целых племен (которые прятались, скрывались в горах, пещерах, не желая сдаваться на милость