что мне захотелось сделать ему больно. Да, я поступил легкомысленно.

Билл Гиллеспи подвез Тиббза к вокзалу и вытащил его чемодан. Тиббз не стал возражать. Шеф полиции зашагал по платформе и опустил чемодан у обшарпанной скамьи. Других поблизости не было. Он посмотрел на Тиббза:

— Вирджил, я бы охотно побыл с тобой, но, поверь, просто глаза слипаются. Ты не возражаешь, если я уйду?

— Конечно, нет, шеф Гиллеспи. — Тиббз помолчал. — Вы думаете, я могу сюда присесть?

Гиллеспи хмыкнул. На скамье красовалась надпись «Для белых», но в это время вокзал был пуст.

— Садись, какая разница, — ответил он. — Если кто возникнет, скажи, что я разрешил.

Тиббз кивнул:

— Хорошо.

Гиллеспи отошел на два шага и обернулся.

— Спасибо, Вирджил.

— Не за что, шеф Гиллеспи.

Биллу хотелось сказать что-то еще, но ничего не приходило в голову. Стоящий перед ним человек был настолько черным, что почти сливался с темнотой. Только в лунном свете поблескивали белки глаз.

— Доброй тебе ночи, Вирджил, — произнес Гиллеспи.

— И вам доброй ночи, сэр.

Гиллеспи хотел протянуть руку, но передумал. Тогда, в участке, это показалось ему важным, но повторять сейчас было бы неправильно.

И он зашагал обратно к машине.