девяти лет, живущий в Норвегии, собственно говоря, построил?

Да ничего выдающегося!

Однажды я построил стену. Довольно-таки большую стену. 3,4 x 5 метров. Стену площадью семнадцать квадратных метров. Сначала я установил два крепких стояка, толщиной два на четыре дюйма от пола до потолка. Это была нелегкая работка! Пришлось сверлить бетон. Чертовски твердый бетон. Затем набил обрешетку, заделал щели асбестом, поставил дверь и снаружи выложил стену гипсовой плиткой. Потом я зашпаклевал и зачистил щели между плитками, а сверху все побелил.

Получилась хорошая стена. Она и по сей день стоит. Она разделяет кухню и гостиную в моей квартире. Я и сам от себя не ожидал, что смогу построить стену. Вышло немного косо, но в целом годится. Это была моя первая стена.

А что еще я сделал?

Я сделал велосипед. Если не придираться, можно сказать, что я сделал велосипед. Несколько лет назад я купил велосипед на полицейской распродаже. Я разобрал его на отдельные части. Почистил каждую. Купил новые цепи. Покрыл раму желтым и черным лаком. Снова собрал велосипед по деталям. Я не могу сказать, что целиком сделал его сам. Кто-то сначала его изготовил. А я сделал заново. Через год он сломался. Треснул внизу, где педали. Это единственный собранный мною велосипед. И единственный, который у меня когда-либо сломался.

Может быть, я еще что-то построил?

В детстве, когда был еще маленький, строил шалаши на деревьях. Два или три шалаша.

Ну и кое-какие мелочи на уроках труда. Доски для нарезания хлеба. С красиво выжженным моим собственным именем. И плоскую вазу в форме капли. Чтобы выдолбить ее стамеской, потребовалось полгода. В конце концов я продолбил ее насквозь. Учитель труда, человек, наделенный несокрушимым терпением, поняв, что больше от меня ничего не добьешься, подклеил под дырку дощечку, чтобы я мог долбить дальше. На эту вазу у меня ушло столько времени, что я так и не успел приняться за ножку для лампы, над ней давно трудились остальные ребята. Мне так и не пришлось выточить ножку для лампы. До токарного станка я не дошел и только проклинал стамеску.

Еще модели самолетов. Я делал модели самолетов. Из бальсы и стекловолокна.

Вот что я построил. И это все. Достаточно ли этого? Думаю, что нет. Я чувствую беспокойство. Надо что-то создать.

Ничего из мною построенного не принесло ощутимой пользы обществу. С экономической точки зрения результат нулевой. Все мои изделия ничего не прибавили к валовому национальному продукту. До этого мне так далеко, что и говорить нечего. Для меня и моих близких эти вещи, конечно, что-то значили. Из деревянной вазы получился подарок. Но общество от этого не получило ровно никакой пользы.

Ну а Норвегия? Кто построил Норвегию?

Кто-нибудь, может быть, скажет, что ее создал Бог. Но я не верю. Кто в наше время верит в Бога? Наверное, мало кто. Естественно, я признаю, что есть вещи, которых я не понимаю, существуют явления, которые мы никогда не сможем понять и объяснить. Но Бог? Это упрощение. Норвегия, страна Норвегия, построилась сама. Лед и вода, и время воздвигли Норвегию. И ветер. Этот процесс по-прежнему продолжается. И от нас он мало зависит, ни убавить, ни прибавить мы тут ничего не можем.

А вот как насчет обустройства? Как насчет разных систем?

Над этим поработали люди. Мужчины и женщины. Те тысячи тысяч людей, что жили до нас, и, разумеется, многие из ныне живущих. Люди задавались вопросами, соображали, прикидывали так и сяк, ошибались. Брали себе в помощники время. Понемногу учились разбираться, что к чему. Научились рубить лес. Плотничать. Доить коров. Сеять хлеб. Ловить рыбу. Придумали законы и правила. Постепенно все становилось на свое место. Откуда-нибудь являлись новые идеи. С континента. От предшествующих цивилизаций. Из чужих земель. До многих светлых мыслей народ доходил своим умом. По озарению, благодаря удачным ассоциациям. Это ведь все, что требуется. Этого достаточно. Естественно, какие-то идеи, неудачные, себя не оправдывали. От них отказывались. Зато удачные — люди развивали и улучшали. Улучшение совершалось непрерывно. Из всего наличного люди всегда старались извлечь самое лучшее. Дистиллировав идею, люди передавали ее в следующие руки. Люди передавали друг другу знания. От поколения к поколению. Вот этому я тебя научу, ты попользуешься моим знанием годков пятьдесят-шестьдесят, а потом передашь его своим детям. А если ты попутно изобретешь что-то новое, вреда не будет. Таков был припев к этой песне. А потом человек, хлопнув по плечу молодого преемника, отступал в сторонку. И исчезал. Он был уверен, что дело понемногу движется и идет вперед. Медленно-медленно. Но все время вперед.

Люди строили и строили. Дома росли один за другим. И дороги. Тысячи миль дорог. Люди поднимали целинные земли. Пахали и пахали. Сплавляли лес, строили плотины, прокладывали рельсы, воздвигали фабрики и строили морские суда. Люди убирали камни с полей. Взрывали скалы. Вдоль и поперек покрыли страну проводами. Проложили чертову уймищу туннелей. Наобучали себе врачей. Врачей в первую очередь! Чтобы другие люди всегда были здоровы и могли строить дальше. И инженеров. Наставили мачт для линий высокого напряжения. Люди от века устанавливают вес и меру вещей. Ведут биржевую котировку. Носят военную форму. Люди пашут и сеют. Каждый год пашут и сеют. Пшеницу, ячмень, картошку. Люди наблюдают за погодой. Как же без этого! Погода всегда нестабильна. И снова уборка урожая, и снова пахота. Нефть. Люди нашли нефть и стали откладывать в банк деньги.

Кто-то трудился, чтобы поставить на ноги нашу страну. В этом нет никакого сомнения.

Кто-то вкалывал до седьмого пота, не жалея сил.

Я только что побывал в гостиничном баре, чтобы купить себе пива. Там в полном разгаре было веселье. И это в будний-то день! Приехал с экскурсией полный автобус пенсионеров из Трёнделага. Все нарядные. Кто-то играл на аккордеоне, и пенсионеры танцевали. Я смотрел. Старики иногда бывают так хороши! Они так славно веселятся! Я увидел, что уж они-то свое отстроили. Сейчас они могут отдохнуть. Отдохнуть с чистой совестью. Они уже построили свои дома. Делились друг с дружкой хлебом и суррогатным кофе. Насобирали, сколько им было положено, голубики и морошки. Не подвели товарищей, когда надо было дружно подставить плечо.

А вот я, двадцатидевятилетний Эрленд, живущий в Норвегии, на родине богатырей, не подставлял плечо в общей работе. Мне рано отдыхать. Мое дело строить. То, что мне предназначено строить, еще не построено.

Куда ни глянь — сплошная инфраструктура! А мой вклад — одна-единственная стенка.

Семнадцать квадратных метров норвежской стенки.

Нечто