улыбнулся Роман. – Благодаря замечательной женщине, которую зовут Анхелика Торрьенте-и-Санчес, телефонистке из Сантьяго-де-Лас-Вегас.

Кабада продолжал с любопытством смотреть на него.

– Если звонок в двадцать минут первого позволил разгадать хитроумный ход человека из четвертого круга, то звонок в два часа восемнадцать минут позволил разгадать его имя, – уверенно сказал Роман. – Потому что когда на базу звонили во второй раз, то есть в два восемнадцать, телефон был занят.

– Трубка была снята! – Кабада прищелкнул пальцами.

– Именно, – кивнул Роман. – Но Суаснабар был уже мертв, а преступники ушли почти два часа назад. Говорить в это время никто не мог, так как Абреу приехал только в три. Следовательно, трубка была снята. Ее снял Суаснабар, когда пошел звать Тео к телефону, и она должна была лежать на столе, когда приехал Абреу. – Роман прошелся по комнате и остановился рядом с Кабадой и Карбонелем. – Приехав к Хуану Сантане, я задал ему только один вопрос. Я спросил, была ли снята трубка, когда он подошел к телефону, чтобы вызвать полицию. И он ответил, что трубка лежала на рычаге.

– Понятно, – сказал Сьерра. – Ее положил Абреу.

– Абреу был единственным, кто входил в будку между двумя восемнадцатью и звонком Сантаны в полицию, – продолжал Роман. – В том, что именно он положил трубку на рычаг, не было никакого сомнения. Никто, кроме него, не мог это сделать. Однако же он умолчал об этом, когда подробнейшим образом излагал события. Почему? И тогда я вспомнил еще об одной детали… Помнишь твою с ним беседу, Сьерра? – Роман повернулся к сержанту. – К его алиби было невозможно придраться. Он никак не мог быть на базе. Но примерно в полночь он вышел из дома и отсутствовал некоторое время. Ходил в угловую аптеку на улице Санха, сказал он тебе. И он действительно был там. И говорил по телефону из автомата, что установлен рядом с аптекой.

– Помню, – подтвердил Сьерра. – Женщина из КЗР еще сказала, что видела, как он говорил по телефону…

– Но сам он тебе об этом не сказал, – заметил Роман. – Я вчера ездил туда, Сьерра, взглянуть на этот телефон. Он междугородный. Знаешь, с такой желтой полосой. – Роман вновь сел за стол. – После этого я уже не сомневался. И решил в ту же ночь вызвать Абреу на автобазу, на место преступления, причем в то. же время, когда оно было совершено. Прежде всего я попросил его повторить все свои показания и подождал, скажет ли он про телефонную трубку. Он промолчал. – Роман кинул взгляд на Сьерру. – Это нужно было сделать, Сьерра. Поиграть на нервах у Абреу, посмотреть, до каких пор он будет упорствовать. Показать ему, что мне уже многое известно. И в конце нанести решающий удар с помощью телефонного звонка. Поэтому-то я и просил тебя позволить мне на базу ровно в двадцать минут первого.

– Вы меня просто заинтриговали, – сказал Сьерра с улыбкой.

– А не допустил ли Абреу оплошность, скрыв, что трубка была снята? – медленно произнес Карбонель, словно размышляя вслух. – Ведь если бы он…

– Конечно, это была оплошность. И все же…

Карбонель с недоумением посмотрел на Романа.

– Во-первых, – продолжал лейтенант развивать свою мысль, – совершенно очевидно, что Абреу изрядно переволновался, найдя труп Суаснабара. Он ведь ожидал увидеть сторожа и Тео связанными, а вместо этого натолкнулся на труп… Возникла новая ситуация, чреватая для него серьезными осложнениями. И во-вторых, вполне естественно, что Абреу старался избежать любого упоминания о телефоне. Это нормальная реакция в подобных случаях. Даже тогда, когда невозможно предположить, что один и тот же человек звонил на базу, а потом повесил снятую трубку. И если бы не звонок в два восемнадцать…

Карбонель, Сьерра и Кабада некоторое время сидели молча. Первым заговорил директор автобазы.

– А кто же звонил в такое время? – спросил он так, словно бы и не ждал ответа.

Но Роман ответил:

– У меня есть на этот счет одна идея… Точнее, гипотеза. Скорее всего, это был Тео Гомес.

Его слова были полной неожиданностью для всех троих.

– Да, я так считаю, – продолжал Роман, встретив удивленные взгляды Карбонеля, Сьерры и Кабады. – Мильито и Двадцатка сказали ему, что Суаснабар жив, и Тео в полном отчаянии заставил себя поверить в это и позвонил на базу в надежде, что ему ответит Суаснабар. Или кто-нибудь другой, кто скажет ему, что сторож жив. Вспомните, что Тео вовсе не был профессиональным преступником. Это было его первое преступление. Он позволил втянуть себя в это дело, но его дальнейшее поведение говорит о том, что его можно было спасти, что он не был еще полностью испорчен. Поэтому его и убили.

– Значит… – начал Карбонель, но Роман перебил его:

– Это только гипотеза. Старая история о преступнике, которого угрызения совести заставляют вернуться на место преступления. Вот и Тео вернулся… по телефону.

Что-то вспомнив, сержант Мануэль Кабада встал и подошел к одному из столов в глубине кабинета.

– Лейтенант, – обратился он к Роману, доставая из ящика стола книгу, – разрешите отлучиться.

– Иди. – Роман ласково взглянул на него. – И отдыхай, тебе это совсем не повредит.

На прощанье помахав рукой Карбонелю и Сьерре. Кабада вышел из комнаты с книгой под мышкой – с той самой книгой в оранжевой обложке, что дал ему профессор Дель Пино.

Роман встал. Сьерра и Карбонель последовали его примеру.

– В общем, – сказал лейтенант, – это всего лишь моя гипотеза. Возможно, во второй раз звонил и не Тео. Боюсь, мы никогда этого не узнаем.

Они помолчали.

А на небе впервые за много дней засияло солнце. Часы показывали 11 часов 42 минуты. Субботний день 23 декабря 1973 года обещал быть ясным.

Примечания

1

Macoppa – название в Гаване известной психиатрической больницы.

(обратно)

2

Антонио Гитерас – видный кубинский политический и общественный деятель тридцатых годов, активный участник борьбы против диктатуры Мачадо и Батисты. В 1934 году основал революционную организацию «Молодая Куба». Был убит агентами Батисты в 1933 году.

(обратно)

3

Червяк (исп.). Презрительная кличка контрреволюционеров на Кубе.

(обратно)

4

Парк аттракционов, построенный по образцу нью-йоркского.

(обратно)