причинить ей как можно меньше неудобств.

— Клянусь всеми святыми мощами, на ощупь вы очень приятны. Чья вы жена, леди, и почему ваш сумасшедший муж позволяет вам играть в столь рискованные игры с вашими дюжими слугами?

Анжела нахмурилась.

— Вы считаете, я чья-то жена?

— Вы достаточно независимы, к тому же в летах и физически зрелая, — заявил ее поработитель, пожирая глазами ее грудь под тонкой тканью накидки.

— Вовсе я не в летах, мне только двадцать!

— Двадцать, да? Достаточно, чтобы оказаться женой и матерью не одного ребенка. Но для постельных утех вы еще достаточно молоды. А мне именно это и нужно. И вам тоже, смею заметить. Должен сказать, леди, постельные утехи я приветствую… Но не тогда, когда меня скручивают, как дичь, трое сумасшедших, запихивают в вонючий мешок, а потом сваливают на пол черт знает в чьей комнате.

Анжела видела, как он зол, но, что еще хуже, она поняла — в ярости он может быть беспощаден. Да, свое прозвище он получил за далеко не вымышленные дела, вдруг осознала она. Если бы ей удалось объяснить ему, с какой целью она сделала все это… Если бы он понял причины, побудившие ее к похищению, он не вел бы себя так сурово.

— Даю слово, мои люди не имели намерения причинить вам зло. Я просто хотела, чтобы вы выслушали меня и не… не перебивали.

Точнее сказать, не узнали, кто я, мелькнуло у нее в голове.

Он ехидно ухмыльнулся.

— Вы могли бы попросить меня прийти, пригласить на ужин, наконец.

Она присвистнула.

— Конечно же! Я могла наклеить приглашение на дверях церкви. Вы это хотите сказать? «Бандиту, живущему в моих лесах и грабящему моих рыбаков. Пожалуйста, приходите в гости. Я должна сделать признание». — Она сдула прядь волос, щекочущую нос. — Уверена, вы не замедлили бы явиться.

Он слегка улыбнулся.

— Сообщили бы, как на вас приятно лежать, я бы моментально пришел.

Анжела залилась краской.

— Краснеете, как дикая ягода. — Он засмеялся мягким грудным смехом.

Она вспыхнула от негодования. Но в следующее мгновение странный восторг охватил ее при звуке его бархатистого голоса, проникавшего в самое сердце.

— Вовсе не смешно!

Она хотела стукнуть кулаком по полу, но он крепко держал ее ладони. Получился лишь слабый, еле уловимый звук.

— Согласен! Но вы вдоволь посмеялись надо мной. А я только начинаю. Итак, дорогая леди, кто бы вы ни были, прошу, сядьте и расскажите подробно, что же свело нас вместе при столь неделикатных обстоятельствах.

С этими словами он молниеносно сел, опершись спиной об один из массивных стульев, и перекинул ее к себе на колени.

— Сэр, говорю вам…

Анжела уперлась руками ему в грудь, стараясь хоть немного отстраниться. Близость его мутила рассудок, девушка даже пожалела, когда он переменил позу.

— А я говорю вам… — промурлыкал он, сжимая одной рукой ее запястье, а другой нежно убирая за ухо прядь ее волос, закрывавшую лицо, — …вы будете сидеть именно так, пока я не выслушаю вашу историю от начала до конца.

Она ни за что не призналась бы, даже под угрозой смерти, как приятны ей ласковые движения его пальцев.

— Вы не можете принудить меня. Мои люди…

— Знаю. Но мне еще не надоело жить. А ваши люди смогут снова одержать надо мной верх, их ведь трое. Увы, дорогая леди, вы тоже не в силах меня принудить слушать вас. Но вы уверяете, будто вам нужна моя помощь. Лучший способ добиться цели — вести себя со мной так, как я хочу.

Анжела прекратила бессмысленную борьбу.

— Я благородная дама, вы должны отпустить меня.

Он удивленно выгнул бровь.

— А я свободный человек, вы должны отпустить меня.

Он произнес это с такой галантностью, Анжела даже удивилась, как быстро остыл его гнев. Так как она вряд ли знала, как справиться с его необузданной яростью, новое состояние устраивало ее гораздо больше. Анжела даже решила пустить в ход насмешливый тон и улыбнулась, хотя ей так и не удалось отстраниться от него. Однако в последнее время ничто не доставляло ей большего удовольствия. Анжела уже давно отвыкла от радостных ощущений и их благотворных влияний на тело, мозг и душу.

В его глазах плясали озорные искорки.

— Даю слово, вам по сердцу многие удовольствия.

Девушка ослепительно улыбнулась, хотя во взгляде ее мелькнуло несогласие с тем, что он имел в виду. Он вел себя грубо, даже нагловато, и все же она не находила в себе решимости напустить на себя высокомерный вид. Ведь это она обманом и силой завлекла его к себе. Это не дает ей права осуждать его поведение.

— Не те удовольствия, на которые вы намекаете.

— Нет? — Черные брови весело заплясали. — Какой вред в том, если женщина признается, что любит любить?

Анжела не на шутку рассердилась.

— Постельные утехи еще не любовь.

Он притворно вздохнул.

— А жаль. Ведь все должно быть именно так.

— До чего дошел бы мир, если бы все женщины мыслили столь низменно?

— Некоторые со мной согласны. Если бы таких женщин оказалось больше, настал бы конец войнам, мужчины сидели бы дома и наслаждались плодами творений Божьих.

Анжела попыталась отодвинуться, ощутив крепость его плоти под своим бедром.

Мужчина посмотрел на нее из-под опущенных ресниц. И снова Анжела почувствовала пожар в груди, сжигавший в пепел ее решимость и рассудок.

— Кто вы, миледи? Вы кажетесь такой кроткой, нет, наивной, и все же послали трех слуг схватить человека посреди ночи.

— О, это не первая ночь. Я их посылала десять ночей подряд.

Он издал горлом неопределенный звук.

— Не знаю, принять ли это за честь, оскорбление или вызов.

— Примите за честь, — прошептала она, глядя на него с мольбой. — Пожалуйста, поймите, мне нужны вы и только вы.

— Полагаю, должен счесть это за комплимент. Или, лучше сказать, надеюсь… ибо мне не хотелось бы оказаться врученным шерифу, как ценный трофей в обмен на мешок золота.

— Нет, деньги мне не нужны. — Она помолчала. — Мне нужны лично вы.

— Забавно. Продолжайте, миледи.

Анжела сидела, опустив глаза, не зная, как начать.

Он взял ее руки в свои, стараясь унять нервные подергивания ее сплетенных пальцев. Анжеле передалось нежное тепло его ладоней, оно успокаивало.

— Что за несчастье гложет ваше сердце?

Не в силах внятно изложить ужасные события, уже две недели державшие ее в страхе и заставившие пойти на похищение, она сокрушенно покачала головой и разрыдалась.

Мужчина нежно поднял ее лицо за подбородок.

— Прошу вас, не скрывайте от меня горя. Посмотрите мне в глаза. Скажите, кто вы и какую услугу ожидаете от меня, и дайте мне снова увидеть вашу очаровательную улыбку.

Но его ласковые увещевания ненадолго развеяли ее