к настойчивому поиску целей и смысла жизни, к осуждению своего собственного нецелесообразного времяпрепровождения. Райнис то и дело выражает сожаление по поводу недостатка воли и энергии: «Необходимо жить для других, не для себя!» Но что следует сделать, чтобы постоянно находиться «в гуще жизни, преобразовывать ее, созидать»? И как бы отвечая на этот вопрос, Райнис избирает профессию юриста.

Годы, прожитые в Петербурге, способствовали преодолению внутренних противоречий, сомнений. Университет помог формированию более глубокого и ясного взгляда на социально-политические проблемы. Поэт сходится с революционно настроенными студентами, знакомится с марксистской литературой и русской революционно-демократической мыслью.

В Латвии в это время возникает так называемое «Новое течение». Вокруг газеты «Диенас лапа» («Ежедневный листок») группируется революционно и демократически настроенная интеллигенция, не желавшая примириться с существующим строем и политикой национальной буржуазии. Этих людей горячо интересовали социально-политические, естественнонаучные проблемы, женская эмансипация, а также вопросы, связанные с развитием искусства. Левое крыло новотеченцев осваивало марксизм. Его представители участвовали в рабочих кружках, организовывали ввоз в Латвию нелегальной литературы. И в студенческие годы, и в период службы в Вильнюсской и Елгавской адвокатурах Райнис публикует в газете «Диенас лапа» ряд своих сочинении.

В 1891 году молодого помощника адвоката пригласили на пост редактора этой газеты. До середины 1895 года Янис Плиекшан подписывался как ответственный редактор «Диенас лапа». В этот период газета приобретает все более определенный социально-политический характер. В ней сотрудничают впоследствии ставшие известными деятелями латышской социал-демократической партии — Петер Стучка, Фрицис Розинь. Желая как можно глубже познакомиться с проблемами европейского рабочего движения, Райнис в 1893 году отправился в Цюрих. При содействии своей сестры Доры, которая изучала в Цюрихе медицину и была связана со студенческим революционным движением, Райнис получил возможность прослушать рефераты, читавшиеся в последние дни работы III Конгресса И Интернационала, проходившего в Цюрихе, а также встретиться с Августом Бебелем.

Ответственный редактор газеты «Диенас лапа» уделял много внимания художественной литературе, языкознанию, фольклору, вопросам этнографии, но собственное творчество было заброшено. Еще в гимназические годы поэта одолевали чуть ли не болезненные сомнения насчет своего литературного дарования. В 1891 году Райнис составил первый сборник лирических стихотворений, но издатель нашел его никуда не годным. Такая же судьба постигла перевод пушкинского «Бориса Годунова», между тем гораздо позже, в 1898 году, его издали почти без поправок. Чувствительному, легко ранимому поэту было бесконечно тяжело говорить об этих стихах, в которых он так искренне излил свои чувства, поэтому и самые стихи и неудача, их постигшая, остались скрытыми даже от близких.

В 1894 году произошла знаменательная для Райниса встреча с поэтессой Аспазией. Аспазия (настоящее имя Эльза Розенберг, 1865–1943) в ту пору уже успела прославиться не только своей яркой драмой «Вайделоте», исполненной романтического порыва и жажды гармонии, но и другими произведениями, посвященными вопросам женской эмансипации. Спустя примерно год после знакомства, Райнис показал свои стихи Аспазии, которая распознала у него подлинный и уже зрелый поэтический талант и убедила вернуться к литературному творчеству.

Черновики и дневниковые записи середины 90-х годов свидетельствуют о том, что Райнис в этот период серьезно обдумывал давно возникшую у него мысль написать социальный роман, в котором были бы отображены перемены в общественной и экономической жизни Латвии в период, предшествовавший «Новому течению». По замыслу центральное место в романе отводилось Человеку Будущего — некоему нравственному идеалу, к которому стремились искатели новой морали. Готовясь к работе над романом, собирая материалы, Райнис снова и снова обращался к философским, политическим, этическим вопросам. Давая определение идеалу нравственной личности, он говорил о независимости Человека Будущего от всяческих предрассудков о его самосознании, достоинстве, недюжинных познаниях и образованности как основных и совершенно необходимых условиях, которые помогают созиданию всего доброго, высокого и правдивого.

С 1895 года в периодической печати все чаще начинают появляться оригинальные стихи и поэтические переводы, подписанные именем Райнис. Свое литературное имя Янис Плиекшан увидел в Латгалии на придорожном столбике, которым определялся отрезок дороги, подлежащий починке. Звучное, давно позабытое диалектное словечко поэт принес в латышскую литературу как псевдоним и позже, рассказывая о своей жизни, объяснял его происхождение:

«Мое имя позаимствовано у дороги, что находится в самом отдаленном уголке Латгалии, тому, кто это имя носит, суждено ходить по таким дорогам». И в самом деле Райнису была уготована судьба путника и скитальца.

В 1897 году начались аресты новотеченцев. Поэта, который работал помощником присяжного поверенного в литовском городишке Паневежас, арестовали в конце мая и обвинили в пропаганде социал-демократических идей. Больше полугода Райнис сидел в разных тюрьмах. Затем его — вплоть до вынесения окончательного приговора — выслали во Псков.

(Перевод Ал. Ревича)

Так писал Райнис в «Далеких отзвуках в синем вечере», вспоминая свой отъезд. Поэт был приговорен к пяти годам ссылки. На этот раз ему пришлось отправиться еще дальше — в Вятскую губернию, в небольшой заштатный городок Слободской, из которого письма в Ригу шли целых две недели. Здесь, в Слободском, поэт прожил до весны 1903 года, когда в связи с сокращенном срока ссылки ему позволили вернуться на родину.

Ссылку Райнис переносил тяжело. Часто бывал подавлен — мучили заботы о хлебе насущном, болезни. Будущее рисовалось туманным, одолевали сомнения в своих силах. И все-таки его не покидала надежда:

(Перевод Ал. Ревича)

Тюрьма и ссылка окончательно довершили формирование поэтического таланта Райниса, укрепили его веру в свое истинное призвание. Еще в 1897 году, в тюрьме, Райнис закончил перевод