сопки, залив, далекие дома Гарнизона, а потом и все остальное.
Только бренчит, бренчит, бренчит балалаечка.
Ах! Прощай, прощай,
И не рыдай,
Не забывай,
Прощай, прощай!
И в неподвижности моментального снимка стоят у меня перед глазами оркестр, Черепец с балалаечкой, Плотников, и Жоржик Веселаго, и доктор с фаянсовой кружкой, и Долдон в цветах, и я, и мой папа.
«Ах! Прости, прощай! Не забывай! Не забывай! Прощай, прощай!»