— Лекции там читал, война и застала. А вы?

— Я до последних дней оставался в своей деревне. Теперь вот в Москву пришел. Говорят, те, к кому мне нужно, в гостинице «Москва».

— Тогда нам по дороге, пошли…

Гостиница «Москва», как оказалось, была совсем недалеко. Не прошло и десяти минут, как Лапицкий остановился перед тяжелой дубовой дверью, толкнул ее от себя, пропуская вперед Ивана Дорошку.

— Проходите. Я здесь, можно сказать, старожил… А вам к кому?

— Да мне… У меня задание… Подпольный райком партии в Москву послал.

— Если так, считайте, вы попали по адресу.

Поднялись на четвертый этаж, прошли по коридору, остановились у одной из дверей.

— Зайдемте сюда. А потом я провожу вас куда нужно. Что там сейчас, в Белоруссии?

— Немцы там, оккупация, — процедил сквозь зубы Иван Дорошка. — И люди наши там. Им бы помочь хоть чем-нибудь.

— Знаю. У самого жена с дочерью в Минске остались. Но помочь… Немцы же под Москвой.

— Я линию фронта переходил, сам видел. Но нам, тем, кто остался в Белоруссии, оружия бы немного. Мы бы здорово могли врагу навредить. И под Москвой, и на всех фронтах легче бы нашим стало…

— Для этого и мы здесь. Сейчас созвонимся с кем надо…

Но Петру Петровичу созваниваться ни с кем не пришлось. Едва они вошли в комнату, на одном из столов зазвонил телефон. Петр Петрович, не раздеваясь, бросился к аппарату, поднес к уху трубку.

— Алло!

И вдруг застыл, выслушивая какое-то, как видно, очень важное сообщение. Слушал — и лицо его светлело, расплывалось в улыбке. Наконец не выдержал, закричал:

— Ура-а! Поздравляю, Пантелеймон Кондратьевич! С победой! Хорошо, я зайду к вам. — И, положив трубку, Петр Петрович обернулся к Ивану Дорошке, проговорил торжественно: — И знали же вы, Иван Николаевич, когда к нам прийти.

— А что, Петр Петрович? — весь превратился в слух Иван Дорошка.

— Новость, которой мы не могли дождаться. Немцы разбиты под Москвой и отступают. Освобождены десятки километров нашей территории…

— Ура-а! — закричал на этот раз уже Иван Дорошка. — Я верил, знал, что это будет!

— Хорошо, что сбывается то, во что мы верили, чего ждали, — как бы самому себе задумчиво сказал Петр Петрович Лапицкий. — Но до полной победы над фашизмом еще далеко. Очень далеко.

— Но она придет, наступит! — уверенно проговорил Иван Дорошка.

— Конечно, придет, конечно, наступит! — улыбнулся Петр Петрович. — Важно приучить себя к мысли, что мы можем побеждать. Да и немцев — что никакие они не непобедимые, что мы били их не раз и в этой войне побьем! — Он поправил шинель, ремень. — Однако мне нужно к Пантелеймону Кондратьевичу Пономаренко. Вы побудьте здесь, обождите… Хотя нет… — Он задумался на секунду и вдруг добавил: — Пойдемте со мной. Пантелеймон Кондратьевич будет рад повидать вас.

Иван Дорошка растерялся.

— Удобно ли будет, Петр Петрович?

— Удобно, удобно, пойдемте.

И Петр Петрович, чуть ли не взяв под ручку, повел Ивана Дорошку немного впереди себя куда-то по коридору.