толкнул ее ногой. Она чуть-чуть приоткрылась и затем снова захлопнулась, как будто с противоположной стороны на нее навалили мешки с песком.
— Ну-ка, помогите мне…
Мы все нажали на дверь, и она с трудом подалась. В темной узкой прихожей мы увидели двух мертвых солдат в нелепой позе валявшихся на полу. У одного из них рот был забит песком. У второго песок был зажат в руке.
— Что это? — удивленно воскликнул Фернан. — Кто втолкнул им в глотку песок?
— Никто. Они сами. Один успел, а другой нет, — сказал я.
Справа, на уровне первой ступеньки лестницы, ведущей в подвал, к стене была прикреплена водосточная раковина и кран. Я указал на кран.
— Все дело в этом. В воде.
И я рассказал обо всем, что случилось на водокачке.
— Может быть, и Грабер в таком же состоянии?
В это время со второго этажа в сопровождении нескольких людей сбежал Али. Лицо его выражало ужас.
— Что с Грабером? — спросил я.
Он хрипло пробормотал:
— То же, что и с его телохранителями. Вот, смотрите.
Он протянул мне руку, но не свою, а ту, которую он держал как палку…
Глина. Обыкновенная глина. Это была рука, сделанная из глины, она ломалась и крошилась… Я сломал ее чуть-чуть повыше локтя и после — у самой кисти. В ней совершенно не было кости.
— Кусок Грабера.
— Кусок глиняного бога, — с презрением произнес Фернан и, выпрямившись, пошел к товарищам, которые курили в стороне.
Я с отвращением отбросил кусок глины в сторону…
Пустыня… Неужели кошмар кончился? По черной асфальтовой полосе шел наш отряд. Двадцать миль — это не так уж много. Вдруг воздух задрожал от гула приближающихся самолетов. Вот они пролетели над нами — один, второй, третий. Металлические птицы без опознавательных знаков. Они шли совсем низко и, не долетая до института Грабера, ложились на правое крыло и разворачивались. Через минуту послышались взрывы. Их было много, на горизонте к нему поднималось бурое облако. Самолеты кружились над местом, которое мы покинули час назад. Они с тупым упорством сбрасывали бомбы, заметая следы преступления.
Взрывы. Много глухих взрывов в пустыне. Услышит ли о них мир? Узнает ли он, как, извращая науку, люди науки издеваются над людьми? Неужели люди разрешат граберам существовать на нашей планете?
— Между прочим, Фернан, куда вы и ваши товарищи направитесь сейчас? — спросил я.
Он улыбнулся:
— Домой. У нас так много дел дома! Нужно сделать так, чтобы никто никогда не совершал преступлений на нашей священной земле.