место‚ чтобы не пропустить самое интересное. Шофер залез в машину‚ принял гроб‚ закрепил ремнями‚ тяжело спрыгнул на землю. Они стояли вдвоем с грузчиком‚ курили‚ сплевывали‚ равнодушно оглядывали двор‚ дом‚ толпу‚ суетившихся у подъезда родственников.
– Документы взяли? – спросил шофер.
– Взяли...
Медленно‚ чтобы не задеть ребятишек‚ они развернулись около бака с мусором‚ выехали со двора‚ проехали чуть-чуть‚ встали. Грузчик выскочил из машины‚ шустро убежал за угол. Минут пять все сидели тихо‚ ждали‚ недоуменно переглядывались. Кто-то сморкался‚ кто-то задавленно всхлипывал. Потом грузчик выскочил из-за угла‚ побежал к машине. В руке батон‚ в кармане брюк – бутылка.
– Пообедать некогда‚ – угрюмо сказал шофер‚ и они поехали дальше.
Они ехали без остановок до самого кладбища. Грузчик жевал отломанную горбушку‚ шофер мрачно глядел вперед‚ родственники тихо переговаривались. Перед воротами кладбища шофер развернулся‚ затормозил‚ пошел открывать заднюю дверь. Родственники неумело подхватили гроб и‚ мешая друг другу‚ толкаясь‚ наступая на пятки‚ понесли в ворота. Один из них вытащил деньги‚ сунул шоферу в руку.
– Мало‚ – обиженно сказал тот‚ вертя бумажку между пальцами.
Родственник смутился‚ дал еще.
– Спасибочки!.. – неожиданно весело выкрикнул грузчик‚ и машина ушла обратно в город.
На сегодня у них осталось еще два рейса.
Стали ему копать могилу‚ а там кого только нет. Лежит в земле брат Лёка‚ девятнадцати лет; лежит няня‚ старая‚ морщинистая‚ ломаный мизинец буквой "Г"; лежит сын ее Николка – ни живой‚ ни мертвый‚ пропавший без вести на Смоленском направлении; лежит бабушка Циля Абрамовна со своим молитвенником; лежит сын ее Гриша‚ ласковый‚ почтительный; лежат дети его – двойняшки; лежат Кукины‚ муж и жена‚ арестованные в тридцать восьмом проклятом году; лежит Хаймертдинов с амбарной книгой‚ в которой подсчитаны все расходы за его грошовую‚ экономную жизнь; лежит жена Лопатина Николая Васильевича‚ боярских кровей; лежит добрый доктор Шапошников; лежат заключенные; лежат солдаты; лежат руки и ноги‚ отрезанные по госпиталям; лежат герои‚ успевшие стать героями; лежат герои‚ не успевшие ими стать; лежат невысказанные мысли‚ несбывшиеся надежды‚ неиспользованные возможности‚ нетронутые эмоции; лежат те‚ кто кормил тебя‚ поил‚ мыл‚ утешал в трудную минуту: беспокоился. Ты позабыл о них‚ но они живут в тебе частицей своей‚ а потом ты тоже уходишь‚ и твоя частица остается в следующих. Это и есть – мы. Мы все. И ничто другое. Ты‚ предыдущий‚ передаешь свое беспокойство последующему – в бессознательной надежде‚ что и он передаст по цепочке дальше. А если кто-то этого не сделает‚ рвется маленькая жилка в канате‚ на котором висим мы. Мы все. И не спасут тебя ни дела‚ ни служебные заслуги‚ которые тоже имеют значение‚ но значение второстепенное‚ а неуловимое состояние радостного беспокойства‚ передаваемое дальше. Пока бьет в тебе родничок‚ ты бессмертен. Заглох‚ затянуло песком‚ нет его – начинай потихоньку готовиться к смерти. Загодя‚ задолго‚ неминуемо. Еще впереди долгие годы‚ впереди – жизнь‚ но процесс уже начался‚ процесс уже идет.
Рабочие опустили гроб в могилу‚ выдернули веревки‚ отошли в сторону. Родственники бросили по комочку земли‚ посмотрели‚ как вырастает холмик‚ как приглаживают его лопатами‚ прикрывают венками‚ и медленно‚ словно нехотя‚ пошли к воротам. Мимо могил‚ по боковой дорожке‚ по главной аллее‚ быстрее‚ быстрее‚ быстрее‚ совсем быстро. Он пошел было за ними‚ но сразу отстал и остановился в воротах кладбища – дальше ворот нельзя‚ теперь ему место здесь‚ только здесь‚ – смотрел‚ как они бегут к автобусу‚ кричат водителю‚ чтобы подождал‚ прыгают на ходу...
Сто сорок четыре ступеньки: через две – через две – через три; бегом к остановке: автобус отходит – отходит – отходит; лестница вниз – подземный переход – переход – переход – лестница наверх; горохом по эскалатору – броском в вагон – из вагона на переход – с эскалатора в трамвай – с трамвая бегом – сомкнутыми колоннами – колоннами – колоннами – а насосы сосут и сосут – а колонны бегут и бегут – шаг в шаг – вдох-выдох – вдох-выдох – выдох – выдох – выдох – выдох – выдох – выдох – вдох!..
– Ты готов? – Я готов. – Побежали...
Стали ему копать могилу‚ а там кого только нет. Лежит в земле брат Лёка‚ девятнадцати лет; лежит няня‚ старая‚ морщинистая‚ ломаный мизинец буквой "Г"; лежит сын ее Николка – ни живой‚ ни мертвый‚ пропавший без вести на Смоленском направлении; лежит бабушка Циля Абрамовна со своим молитвенником; лежит сын ее Гриша‚ ласковый‚ почтительный; лежат дети его – двойняшки; лежат Кукины‚ муж и жена‚ арестованные в тридцать восьмом проклятом году; лежит Хаймертдинов с амбарной книгой‚ в которой подсчитаны все расходы за его грошовую‚ экономную жизнь; лежит жена Лопатина Николая Васильевича‚ боярских кровей; лежит добрый доктор Шапошников; лежат заключенные; лежат солдаты; лежат руки и ноги‚ отрезанные по госпиталям; лежат герои‚ успевшие стать героями; лежат герои‚ не успевшие ими стать; лежат невысказанные мысли‚ несбывшиеся надежды‚ неиспользованные возможности‚ нетронутые эмоции; лежат те‚ кто кормил тебя‚ поил‚ мыл‚ утешал в трудную минуту: беспокоился. Ты позабыл о них‚ но они живут в тебе частицей своей‚ а потом ты тоже уходишь‚ и твоя частица остается в следующих. Это и есть – мы. Мы все. И ничто другое. Ты‚ предыдущий‚ передаешь свое беспокойство последующему – в бессознательной надежде‚ что и он передаст по цепочке дальше. А если кто-то этого не сделает‚ рвется маленькая жилка в канате‚ на котором висим мы. Мы все. И не спасут тебя ни дела‚ ни служебные заслуги‚ которые тоже имеют значение‚ но значение второстепенное‚ а неуловимое состояние радостного беспокойства‚ передаваемое дальше. Пока бьет в тебе родничок‚ ты бессмертен. Заглох‚ затянуло песком‚ нет его – начинай потихоньку готовиться к смерти. Загодя‚ задолго‚ неминуемо. Еще впереди долгие годы‚ впереди – жизнь‚ но процесс уже начался‚ процесс уже идет.
Рабочие опустили гроб в могилу‚ выдернули веревки‚ отошли в сторону. Родственники бросили по комочку земли‚ посмотрели‚ как вырастает холмик‚ как приглаживают его лопатами‚ прикрывают венками‚ и медленно‚ словно нехотя‚ пошли к воротам. Мимо могил‚ по боковой дорожке‚ по главной аллее‚ быстрее‚ быстрее‚ быстрее‚ совсем быстро. Он пошел было за ними‚ но сразу отстал и остановился в воротах кладбища – дальше ворот нельзя‚ теперь ему место здесь‚ только здесь‚ – смотрел‚ как они бегут к автобусу‚ кричат водителю‚ чтобы подождал‚ прыгают на ходу...
Сто сорок четыре ступеньки: через две – через две – через три; бегом к остановке: автобус отходит – отходит – отходит; лестница вниз – подземный переход – переход – переход – лестница наверх; горохом по эскалатору – броском в вагон – из вагона на переход – с эскалатора в трамвай – с трамвая бегом – сомкнутыми колоннами – колоннами – колоннами – а насосы сосут и сосут – а колонны бегут и бегут – шаг в шаг – вдох-выдох – вдох-выдох – выдох – выдох – выдох – выдох – выдох – выдох – вдох!..
– Ты готов? – Я готов. – Побежали...