не мог понять вас, вот и спросил. За трактор еще раз спасибо. Завтра съезжу погляжу его еще разок и оформим все, как надо. Деньги у меня есть...

Председатель проводил Лемешонка и у самой двери нерешительно тронул его за рукав.

-- Да, вот еще что... Звонила директор из школы, на сына жаловалась, писать куда-то собирается... Вы бы зашли сами...

-- Зайду.

Телефонный марафон продолжался. Теперь в него включились аппараты классом повыше, да и хозяева выглядели так же элегантно и дорого. Разговоры были деловыми и короткими. Все знали, что надо им и чего хотят от них, потому вопросов не возникало.

-- Сема, привет! Стой и не возникай: нашлась для твоей бригады работа... Да, клевая работенка, кусков на двадцать зеленых. Да не бухти ты... Завтра соберешь своих. Много не надо, троих хватит.. Сам придешь... Ну, смотри, тебе виднее.

Звонок был долгим и противным. Исходил он из желтого телефона-трубки, которая валялась на полу в маленькой прихожей однокомнатной очень неухоженной квартиры. Двое в постели ни за какие коврижки звонка слышать не желали, изо всех сил пытаясь продолжить поздний утренний сон. Наконец, парень не выдержал, сел на постели с закрытыми глазами, так же, не просыпаясь, накинул на себя простыню на манер римских патрициев и, все еще не открывая глаз, побрел к телефону.

-- Привет... У тебя что, крыша поехала? В такую рань звонить... Иди ты со своим полднем. У меня -- утро и притом раннее... Ясно, не один... Ну не с бабушкой же ... А кто ее знает, то ли Света, то ли Лера...

Женщина открыла глаза и прислушивалась к разговору. Последняя фраза парня побудила ее к действию. Простыню забрал для себя парень, потому она пошарила взглядом по царившему вокруг беспорядку, выискала в нем смятое полотенце и использовала его в виде нижней части купальника.

-- Меня, между прочим, зовут Вероника. Ну и надрался ты вчера, имя забыл...

-- Сема, ее зовут Вероника! Нет, рыжая... Ну ладно, во сколько и где? В "Витязе"? Буду...

Парень попытался повесить телефон на стенку, но не смог и снова опустил на пол.

-- Какие мы обидчивые, подумаешь... Мамы родной имя позабудешь... с такого бодуна. Пива не осталось?

Вероника сняла с вешалки свою сумку и достала две банки датского пива.

-- Ух ты! Да ты девочка что надо...

Парень быстро открыл банку и надолго к ней приложился. Вытер пену с губ и великодушно протянул другую банку Веронике. Она молча отстранила руку и пошла на кухню, откуда вскоре послышалось шипение газовой горелки и перезвон посуды. Парень покосился в ее сторону и вновь занялся пивом, одновременно собирая свою одежду.

На кухню он вошел уже в майке и джинсах, швырнул пустые банки в переполненное мусорное ведро и с удивлением уставился на стол. На нем аппетитно шипела яичница и распространял аромат свежезаваренный кофе.

-- Ну, ты девушка, даешь! Это ж надо!

Не тратя больше слов на комплименты, парень принялся за еду. Вероника все в том же наряде сидела напротив и медленно потягивала горячий кофе. Парень покончил с яичницей и теперь с интересом ее разглядывал.

-- Да-а... Ты девочка в порядке... Ну и грудь у тебя, все бы отдал, не жалко!

-- Все не все, а магнитофон вчера обещал и то же самое говорил про грудь.

-- Маг? Тебе? Да, здорово я вчера нажрался. Ничего не помню. А тебя я где наколол?

-- В кабаке... Ты там еще с каким-то парнем был, белый такой...

-- Это Стас... Надо будет ему брякнуть, может еще что расскажет веселенькое обо мне вчерашнем... А магнитофон... посмотрим. Его заработать надо.

Вероника с готовностью встала.

-- Нет, с любовью пока покончено, дела. Ты вот что, подваливай сегодня вечером, часам к одиннадцати. Хотя нет, черт его знает, когда приду, а вдруг задержусь на службе, сверхурочно останусь поработать. Ударно, так сказать...

Вероника фыркнула.

-- Ты только на дом свою сверхурочную работу не бери, кровать узкая, не поместимся!

Парень с явным одобрением еще раз посмотрел на нее и рассмеялся.

-- Точно, не телка, а клад. Таких еще у иеня не было. С юмоpом. Ладно, оставайся здесь. На телефон не отвечать, дверь не открывать, убрать все и быть в полной боевой.

Вероника вскочила, улыбнулась и шутливо отдала честь по-военному...

К школе Леиешокок ехал, не отрывая глаз от дороги и не отвечая на приветствия знакомых. Ему казалось, что уже весь поселок знает с звонке директора и его разговоре с председателем. Школа стояла на краю поселка, на небольшом пригорке. Вездеход круто повернул и въехал во двор. Лемешонок со злостью посмотрел на синюю сумку и вскинул ее на плечо. Эта яркая спортивная сумка в сочетании с грязными сапогами и мрачным видом произвели неизгладимое впечатление на директора школы, сухопарую женщину неопределенного возраста. Директриса брезгливым тоном начала выкладывать все, что ему меньше всего хотелось бы услышать о своем сыне. Павел умел отключаться в нужную минуту и переходил на, как он сам называл это, автопилот, реагируя, однако на конкретные действия директрисы, но практически не воспринимая ее гневной речи. Он думал о том, что пора, наконец, заняться сыном серьезно. Это уже не блажь, не юношеские выходки, срывы и глупости. Водка -- это серьезно. Видимо, она и послужила причиной, что Алешку отчислили из университета, а не те придиры-преподаватели, о которых он прожужжал ему уши... Жена тоже об этом ни звука. Потому и согласилась, наверно, чтобы сын пожил с ним. И вот за год второй настоящий запой. А то, что это запой, он не сомневался. Повидал. Да и сам в шестьдесят девятом... Он даже покрутил головой, отгоняя то жутковатое прошлое. На директрису его покручивание головой подействовало, как допинг. Она взяла на два тона выше и запела о том, что в семье, где нет моральных устоев, где главное -- побольше заработать денег, где взрослый человек берет в жены женщину ненамного старше сына, и думать нельзя о высоких нравственных ценностях и, уж конечно, таким людям нельзя доверять воспитание детей. Леиешонок смотрел, как ее рот в паузах между тирадами сжимается в куриную гузку и усмехнулся.

-- Все правильно, нельзя. Вот и не будем. Где он?

Автоматически зафиксировав ответ, повернулся и, не прощаясь, пошел по лестнице вверх. Директриса заспешила за ним. Поднявшись на последний этаж, Лемешонок жестом остановил ее и зашагал к двери класса.

В шестом "А" царило веселое безделье. Кто, пользуясь случаем, сдувал домашнее задание, кто просто развлекался, как мог. Двое мальчишек сосредоточенно и молча боролись в углу, другие с интересом за этим наблюдали. Девочки болтали, прихорашивались, пробовали губную помаду.

Появление в дверях Павла Алексеевича вызвало переполох, который быстро сменился любопытной тишиной. Лемешонок взглянул на сына, спящего за столом. Над учительской прической потрудились