Михаил Мокиенко Как Бабы-Яги сказку спасали

Часть первая Приключения Мокея

Многие думают, что Баба-Яга — это злая, вредная старуха, которая постоянно делает подлости и гадости хорошим людям. Может быть, так оно и было, но это было давно. Вы, наверное, и сами замечали, что проходит какое-то время, и люди меняются. Тот, кто в детстве учился не очень хорошо, вдруг становится профессором. И наоборот — первый ученик может оказаться полной бездарностью. Бабы-Яги тоже изменились. Сколько они прожили, никто не знает, а вот сколько проживут — это известно. Они будут жить до тех пор, пока про них читают и пишут.

Я очень люблю этих забавных старушек и хочу рассказать вам о том, что они поделывают сейчас. В нашей современной жизни.

Итак — ВПЕРЁД!

Глава первая. Странный поезд «Петербург—Гдов»

Это действительно был странный поезд. Выходил он из Петербурга поздно ночью и до рассвета мчался с довольно приличной скоростью. Но как только всходило солнце и в деревнях, мимо которых он проносился, начинали хрипло кукарекать петухи, поезд сбавлял ход и продолжал свой путь очень медленно, останавливаясь через каждый километр. Было такое ощущение, что поезд постоянно ожидает чего-то ужасного.

Все места в этом поезде были «сидячие». Массивные, похожие на зубоврачебные, кресла заполняли весь вагон, оставляя узкое пространство для прохода. Свободных мест в этом поезде никогда не бывало.

Солнце ещё не взошло, и поэтому он мчался, злобно лязгая вагонами. Все пассажиры спали. Не спали только машинисты, которые вели этот странный поезд, и проводник третьего вагона.

Проводник тоже был странный. Вместо формы помятый, болотного цвета спортивный костюм, который плавно переходил в изношенные тапки, похожие на лапти. Длинные нечёсаные волосы закрывали половину лица, а на другой половине сверкал глаз.

Проводник шёл по проходу между креслами и как-то странно смотрел на спящих пассажиров. Вагон был в полной темноте, только изредка вспыхивали жуткие огоньки. То ли от проскакивающих за окнами фонарей, то ли от сверкающего глаза проводника.

Он внимательно всматривался в пассажиров, как будто искал кого-то. Вдруг резко остановился. Глаз его, как фонарь, высветил красивую девушку, спящую у окна. Проводник загадочно улыбнулся и странным голосом, похожим на звук работающего холодильника, произнёс загадочную фразу: «Ну, наконец-то началось». После чего вернулся в своё маленькое купе и заперся там.

Наступило утро. Как только показались первые лучи солнца, поезд резко сбавил ход. Пассажиры проснулись все одновременно и тут же стали разворачивать свёртки с дорожной едой. И только девушка, на которую так странно ночью смотрел проводник, ничего не ела, а задумчиво смотрела в окно. Девушку звали Маша.

Поезд часто останавливался. С каждой остановкой пассажиров становилось всё меньше и меньше. И вот в вагоне остались только Маша и её соседка.

Соседка была толстая добродушная бабуля.

— Хотите помидорку? — обратилась она к Маше.

Маша вздрогнула от неожиданности.

— Нет, спасибо.

— А, может быть, огурчик?

— Спасибо, я не хочу есть. — Маше не хотелось вступать в разговор. Дорога её сильно утомила.

— А куда ты едешь? — Соседка явно была расположена поболтать.

— К жениху.

— А чего так далеко? В городе добрых молодцев, что ли, мало?

Маше вдруг показалось, что она уже где-то слышала этот голос, и она с интересом посмотрела на соседку.

— Мой жених на границе служит. Ему дали увольнительную, и мне разрешили с ним встретиться.

— Это хорошо. Места тут красивые, но только чудные какие-то. — Бабка загадочно улыбнулась. — То вдруг летом снег пойдёт, то большие ели снова станут маленькими ёлочками. А в прошлом годе в речке видели женщину с рыбьим хвостом…

— Сказки всё это, — засмеялась Маша, но вдруг почувствовала необъяснимую тревогу.

— Ну конечно, сказки! — сказала бабуля и подмигнула ей.

Маша была уверена, что она слышала этот голос, и не раз. Но она также была уверена, что никогда не видела этой старушки.

В конце вагона распахнулась дверь, и на пороге возник тот самый помятый проводник. Одного глаза у него по-прежнему не было видно из-за спутанных волос, а другой уже не сверкал, как ночью, только при свете дня казался неестественно большим.

— Сейчас станция Добручи. Кто-нибудь выходит?

— Да, да! — засуетилась старушка. — Спасибо, касатик.

— Скатертью дорожка, — проскрипел проводник.

Бабуля потащила свои тюки к выходу, но остановилась и спросила:

— А ты до какой станции едешь, красавица?

— До Бурзачило.

— Да что ты, милая! Правда? — Она аж в лице переменилась.

— Да, а что?

— Гиблое это место. Там-то самые чудеса и происходят.

— Вот и хорошо. Я люблю чудеса. А скоро будет это Бурзачило?

— Того никто не знает. — Бабуля снова загадочно улыбнулась. — Ну, ни пуха тебе ни пера.

— К чёрту! — машинально произнесла Маша.

— А вот это ты зря сказала, — вздохнула бабуля и вышла в тамбур.

Поезд остановился. И тут Маша вспомнила, где она слышала этот голос! Именно таким голосом, с такими интонациями, когда она была совсем маленькая, бабушка рассказывала ей сказки перед сном. Поезд тронулся. Маша прильнула к окну, чтобы ещё раз взглянуть на странную старушку, но та как сквозь землю провалилась.

Оставшись в вагоне одна, Маша решила пройтись по проходу, чтобы размять затёкшие ноги. Когда она дошла до конца вагона, перед ней словно из-под земли вырос всё тот же проводник. Маша от неожиданности вскрикнула.

— Чего кричишь, бедняжка?

— Ох, как вы меня напугали!

— Это хорошо.

Маше захотелось скорее выйти из этого поезда.

— А скоро будет Бурзачило?

— А вам зачем?

— А мне там выходить.

— Ну и выходи!

— Так где выходить?

— Сама сказала: «В Бурзачило».

— А когда будет эта станция? — Маша начинала терять терпение.

— Какая станция?

— Бурзачило! — закричала Маша.

— Когда будет? Да хоть сейчас!

Проводник дёрнул стоп-кран. Поезд остановился.

— Вот тебе и Бурзачило. — С