лукавый сапожник брал туфельки и ласково говорил:
— Бальные туфельки — они подобны раковинам. Всегда поют. Вот туфелька из Варшавы. Вы слышите? Старая музыка. Это мазурка. Ну, а эта туфелька — она из Вены. Вы слышите? Менуэт.
Мазурка, менуэт, вальс — каждая старинная туфелька пела, и у каждой был свой голос.
И лишь одна молчала. Без вензелей и бантов, молча пряталась она в углу.
— Наверное, — говорили не раз посетители, — то туфелька самой бедной женщины.
Но мастер только ласково ворчал:
— Неужели вам и сказать больше нечего?
— Нечего, — вновь смущались люди.
А сапожник вновь ласково говорил:
— В старинное время жила в нашем городе одна старинная принцесса. Языкам, реверансам учили её и… конечно, танцам. Лучшие учителя занимались этим, но, увы, принцесса не понимала музыки.
И тогда по всему королевству расклеили строгий указ:
«ДАРУЕМ ТОМУ, КТО НАУЧИТ НАШУ ПРИНЦЕССУ ТАНЦЕВАТЬ ЛЕГКО И ВОЗДУШНО, ДАРУЕМ ТОМУ ЕЁ РУКУ И СЕРДЦЕ».Получить руку принцессы — это значит самому стать принцем. Блестящие графы, чопорные князья, солидные бароны — кто только не пробовал обучить королевскую дочь танцам! И однако все придворные дамы превосходили её в этом великом искусстве. Совсем отчаялась принцесса. И вдруг во дворце появился сапожник. — Ваше прелестное величество, — сказал он ласково, — я знаю про вашу печаль. И знаю — нет ничего проще избавиться от неё. Разрешите лишь смерить вашу королевскую ножку. Тут же бархатной лентой королевская нога была измерена, и на другой день сапожник сшил прелестные туфельки. — Да, они прелестны, — вздохнул мастер, взглянул на них. — Однако им не хватает бантов. Тех самых бантов, что придают туфелькам лёгкость, учат их порхать и летать. А принцессе это так нужно! И тогда сапожник придумал. Он пошёл на луг и поклонился двум большим бабочкам. — Вам всё равно, — сказал он, — где кружиться. Но если вы сейчас станете бантами знатных туфель, завтра вы закружитесь в королевском зале. И вам, милые бабочки, будут играть королевский котильон. Конечно, милые бабочки не посмели отказаться. И вскоре принцесса уже танцевала. Туфельки с крылышками несли её по залу, кружили. А все гости поздравляли короля и королеву. — Как воздушно танцует ваша дочь! — Она сегодня — словно белая бабочка. Но у белых бабочек бывает доброе сердце. А у принцессы, увы, оно было иным. И когда после танца к ней подошёл в поклоне сапожник, она произнесла лишь: — А вы мне больше не нужны, фи! И ненужный сапожник ушёл, но вслед за ним улетели и бабочки — белые банты с королевских туфелек. И никогда больше принцесса уже не танцевала так легко. Тот воздушный котильон был последним в её жизни.