считаться сомнительной.
Крузиус покинул кабинет губернатора. Зонне шагал рядом. Ещё нужно было сделать много дел, в частности подготовиться к отлёту. Крузиус понимал, что ему придётся связаться с магистром войны Макаротом и дать полный отчёт о действиях Инвикты на Оресте. Магистр войны будет, как бы выразился Зонне, «ссать кипятком». В вестибюле стояла Этта Северин, ожидая приглашения лорда-губернатора для отчёта о задании. — Вероятно, мы больше не увидимся, экзекутор, — сказала она. — Скорее всего, нет, Этта. Для меня было приятно познакомиться. — Для меня это было поучительно. Крузиус повернулся, чтобы уйти. — Экзекутор? — Да, Этта? — В откровениях было гораздо больше правды, чем все желают признать, не так ли? — Я, пожалуй, не смогу это прокомментировать, мамзель. Она улыбнулась и покачала головой: — Ответ настоящего экзекутора. — Магос Толемей устроил заговор ради достижения личных целей, Этта. Это был не благородный крестовый поход. — Даже если так, не может ли так случиться, что он использовал истину, чтобы добиться желаемого? — Знание — сила, мамзель. Толемей знал это. Иногда, это слишком могучая сила. Время от времени даже великая истина должна быть принесена в жертву ради всеобщего блага. — Как сейчас, Крузиус? — спросила она. — Я, пожалуй, не смогу это прокомментировать, Этта, — ответил он.
Двое мальчишек играли в Саду Достойных. У них был жестяной Титан, красный с золотом, которого они притащили из какой-то лавки в коммерции. Мальчишки заводили его и пускали по дорожкам сада. Трррк! Трррк! Трррк! Цинк какое-то время наблюдал за ними. Он почти что вспомнил, что должна напоминать эта игрушка. Цинк взялся за метлу и начал подметать дорожку. На лужайках щебетали зефириды. По городу прокатился рёв горнов. Цинк поднял голову. Огромные корабли снова плыли над городом, заслоняя небо. У него было ощущение, что что-то закончилось, но он не был уверен что. С негнущимися ногами, на малом ходу, Цинк двинулся по дорожке, занимаясь своим делом.
К О Н Е Ц
Крузиус покинул кабинет губернатора. Зонне шагал рядом. Ещё нужно было сделать много дел, в частности подготовиться к отлёту. Крузиус понимал, что ему придётся связаться с магистром войны Макаротом и дать полный отчёт о действиях Инвикты на Оресте. Магистр войны будет, как бы выразился Зонне, «ссать кипятком». В вестибюле стояла Этта Северин, ожидая приглашения лорда-губернатора для отчёта о задании. — Вероятно, мы больше не увидимся, экзекутор, — сказала она. — Скорее всего, нет, Этта. Для меня было приятно познакомиться. — Для меня это было поучительно. Крузиус повернулся, чтобы уйти. — Экзекутор? — Да, Этта? — В откровениях было гораздо больше правды, чем все желают признать, не так ли? — Я, пожалуй, не смогу это прокомментировать, мамзель. Она улыбнулась и покачала головой: — Ответ настоящего экзекутора. — Магос Толемей устроил заговор ради достижения личных целей, Этта. Это был не благородный крестовый поход. — Даже если так, не может ли так случиться, что он использовал истину, чтобы добиться желаемого? — Знание — сила, мамзель. Толемей знал это. Иногда, это слишком могучая сила. Время от времени даже великая истина должна быть принесена в жертву ради всеобщего блага. — Как сейчас, Крузиус? — спросила она. — Я, пожалуй, не смогу это прокомментировать, Этта, — ответил он.
>
Калли Замстак, с вещмешком через плечо, вошла в двери своей маленькой квартирки в Мейкполе. Всё вокруг казалось нереальным. Обыкновенность окружения выглядела необыкновенно. До неё доносился запах готовящейся еды и голоса детей, играющих на лестничной площадке. — Стеф? В маленькой квартирке было пусто. Похоже, здесь никого не было уже не один день. Калли положила вещмешок и сняла куртку. Коснулась небольшой золотой медали на цепочке вокруг шеи и обнаружила к своему ужасу, что в какой-то момент её приключений маленькое колёсико из тёмного золота переломилось пополам. Она увидела конверт, лежащий рядом с щелью для писем у двери. Официальное сообщение из магистратума. Калли вскрыла конверт. «С прискорбием ведомство магистратума вынуждено сообщить, что во время стандартной биометрической проверки в Провальной Пади Стефан Замстак пришёл в беспокойство, оказал сопротивление аресту и напал на офицера магистратума. Офицер был вынужден применить оружие…» Калли села — листок с сообщением хрустнул в руке — и заплакала.* * * * *
Двое мальчишек играли в Саду Достойных. У них был жестяной Титан, красный с золотом, которого они притащили из какой-то лавки в коммерции. Мальчишки заводили его и пускали по дорожкам сада. Трррк! Трррк! Трррк! Цинк какое-то время наблюдал за ними. Он почти что вспомнил, что должна напоминать эта игрушка. Цинк взялся за метлу и начал подметать дорожку. На лужайках щебетали зефириды. По городу прокатился рёв горнов. Цинк поднял голову. Огромные корабли снова плыли над городом, заслоняя небо. У него было ощущение, что что-то закончилось, но он не был уверен что. С негнущимися ногами, на малом ходу, Цинк двинулся по дорожке, занимаясь своим делом.
>
Рака с шипением отсоединилась и вышла от гнезда кокпита. Техножрецы бормотали свои заклинания. Пора была снова отдыхать. Пора была переходить к следующему походу, пора для сна в холодные часы путешествия. Пора была лечить раны и восстанавливать силы. Геархарт уснёт в своей гиберкойке. «Инвиктус Антагонистес» уснёт в своих опорных лесах в трюме. Они будут видеть одни и те же сны.>
Стоянка была безмолвна. Слабый полуденный свет проникал сквозь щели в грязных окнах. На стене последняя, сделанная от руки, надпись гласила: «Эрик Варко пришёл сюда, вместе с остальными. Мы пришли в большой нужде, и нам пришлось забрать еду, энергию, бачки для продуктов и несколько других вещей. Простите, что немногое оставили взамен. Единственную дорогую мне вещь я оставил как подношение». На заваленной хламом полке, под слабым светом дня, между дыхательной маской в виде лица махины и выцветшим солнечным амулетом из высушенной пустынной травы, лежал небольшой медальон Омниссии, который когда-то крепился к бортовой броне танка.10100
Безглазые и оскаленные к крике, полки мертвецов стучат обугленными костями при звуке твоих шагов. Мерзкий дым заслоняет солнце. О машина! О божественная махина! Ярок, как фотовспышка, залп твоих орудий, раскалывающий хрупкий купол небес и сокрушающий прах земли в пыль. Принцепс, плывущий в жидких данных, — прекрасное чудовище — чувствует величие твоей царственной поступи так же верно, как если бы был создан с превеликой точностью в кузнице, как одна из твоих шестерён. О железный бог! Единение столь полное: ближе чем родня и семья, ближе чем братья, ближе чем кровь. Союз с божественным металлом, где нет начала одному и нет конца другому, но где оба смешаны, словно сплав. Быть частью бога! Делить это величие и эту мощь! О, счастливец! Спишь ли ты когда-нибудь на самом деле? В долгое межвременье, проходящее впустую в тиши испачканных маслом трюмов и опорных лесов, спишь ли ты тогда? Когда технопровидцы погружают тебя в бездействие, сон ли это для тебя? Спишь ли ты тогда, великая махина? Какие сны тебе снятся? Какие секреты ты хранишь?К О Н Е Ц