солдатские колонны свернули на шоссе. Кто-то торжественно произнес:
— Сейчас вступим на территорию фашистской Германии!
Необычайное волнение охватило каждого из нас. Какова она, неметчина, откуда три с лишним года назад ринулись на нас гитлеровские орды, неся с собой смерть и разорение? Что это за земля, взрастившая разбойников, убийц и громил?
Сейчас, в предутренние часы, все вокруг кажется особенно зловещим. Осторожно переходим неглубокий кювет. На другой стороне его, рядом с обочиной дороги, виден фанерный щит. На нем белилами выведено: «Вот она, проклятая Германия!»
Да, проклятая миллионами людей всего земного шара, миллионами матерей, вдов и сирот.
Безмолвные, проходят бойцы. Суровы и сосредоточенны их лица. Каждый на секунду задерживает свой взгляд на этой короткой надписи.
Идем по шоссе, обсаженному со всех сторон тополями. Кроны наверху переплелись, образовали над головой арку. Под ногами шуршит опавшая листва.
Уже чуть-чуть брезжило, когда мы вошли в немецкий хутор. Стучимся в первый у дороги домик. Никто не отвечает. На цыпочках заходим в прихожую, зажигаем карманные фонарики. В доме ни души. Садимся в углу на диване. Надо как-то докоротать остаток ночи. Бродить по комнатам небезопасно: еще нарвешься на мины. Сон постепенно начинает смежить глаза.
Через три часа скомандовали подъем. Бойцы разбрелись по хутору. Дома кирпичные, с красными черепичными крышами. Аккуратные ограды, тротуары. Рядом с домами надворные постройки: сараи, конюшни, свинарники.
Хуторок безлюден. Жители так спешно покинули его, что в хлевах забыли погасить свет. Во дворе мычат голодные коровы.
В соседнем доме кто-то из бойцов заиграл на пианино первую часть «Лунной сонаты» Бетховена. Волнующие, необыкновенно яркие, чарующие звуки разнеслись вокруг.
Я задумался. Бетховен. Его родиной тоже была Германия, но не эта, нацистская, другая...
Разведрота расположилась в небольшом поселке Вирбельн. Обозные повозки, лошадей, нашу походную «ходовариху» мы поставили в деревянном сарае, наполовину заполненном душистым сеном.
Смотрю на лесистые холмы. Октябрь уже щедро покрасил их охрой и киноварью. Оттуда временами погромыхивает. Там проходит передний край вражеской обороны. Война пришла и в дом гитлеровцев, в эти чистенькие фольварки с ровными асфальтированными улочками, аккуратно подстриженными кустами сирени.
К полудню ветер разогнал облака, и на небе засияло солнце. Откуда-то вынырнуло звено «мессеров». Следом за ними мчатся краснозвездные «ястребки». Завязался воздушный бой. Как быстры и стремительны атаки наших воздушных асов! Вот один из «мессеров» окутался дымом, рухнул вниз. Двое других пустились наутек.
Уже давно отгремели залпы Великой Отечественной войны. Затягиваются душевные раны. Подрастают, становятся на место погибших их дети — молодая поросль страны. На месте руин и развалин выросли новые города и села. Советская страна стала еще лучше и краше, чем прежде. Наш народ самоотверженно строит коммунистическое общество. Но суровое лихолетье, трудные дороги войны никогда не забудутся.
Пишу эту книгу и думаю: «Где же вы теперь, друзья однополчане? Какими славными делами вы множите гвардейскую славу? Где ты, весельчак-непоседа Андрей Лыков, милый, добродушный Саша Тимров, скромный Ахмет Зиганшин и неунывающий Леша Давыдин? Как сложились ваши послевоенные пути-дороги?»
Время неудержимо мчится вперед. Теперь на ваших лицах, наверное, сеточка морщин, на висках уже серебрится седина. Но я уверен, что вы по-прежнему молоды, неутомимо несете гвардейскую вахту и в мирном труде, выступая в первых рядах строителей коммунизма. И не раз на досуге вспоминаете нашу тревожную боевую юность, рассказывая молодежи о том, как защищали Родину в суровые годы Великой Отечественной войны...
Вместо эпилога
Уже давно отгремели залпы Великой Отечественной войны. Затягиваются душевные раны. Подрастают, становятся на место погибших их дети — молодая поросль страны. На месте руин и развалин выросли новые города и села. Советская страна стала еще лучше и краше, чем прежде. Наш народ самоотверженно строит коммунистическое общество. Но суровое лихолетье, трудные дороги войны никогда не забудутся.
Пишу эту книгу и думаю: «Где же вы теперь, друзья однополчане? Какими славными делами вы множите гвардейскую славу? Где ты, весельчак-непоседа Андрей Лыков, милый, добродушный Саша Тимров, скромный Ахмет Зиганшин и неунывающий Леша Давыдин? Как сложились ваши послевоенные пути-дороги?»
Время неудержимо мчится вперед. Теперь на ваших лицах, наверное, сеточка морщин, на висках уже серебрится седина. Но я уверен, что вы по-прежнему молоды, неутомимо несете гвардейскую вахту и в мирном труде, выступая в первых рядах строителей коммунизма. И не раз на досуге вспоминаете нашу тревожную боевую юность, рассказывая молодежи о том, как защищали Родину в суровые годы Великой Отечественной войны...