поддающееся описанию.
Он шагнул вперед, а я отпрянул. Два широких шага, и мне удастся прижаться к стене.
Когда Питер устремился ко мне, я глубоко вонзил острие штопора в мякоть между большим и указательным пальцем его правой руки.
Он взвизгнул и выронил нож. Штопор пронзил руку. Металлический кончик был ясно виден – он торчал из ладони. Питер ухватился за штопор, тщетно пытаясь извлечь его.
Я отпихнул безумца и выскочил из кухни. Первая дверь слева мне бы никак не помогла: она была заперта, а ключ лежал у Питера в кармане. Я двинулся направо, промчавшись по коридору в ванную. И заперся в ней.
Спустя какое-то мгновение я услышал его шаги.
– Сид, – предупредил он. Его голос звучал очень спокойно, и он явно находился около двери. – Я сейчас вернусь за револьвером, приду сюда и убью вас.
«Где же этот проклятый полицейский?» До меня донеслись щелчки затвора. Один, затем второй.
– Очень интересно. Ты меня позабавил, – иронически заметил я.
И понадеялся на Всевышнего, что Питер не принес с собой другого оружия.
– Ну как, Сид, что мы теперь будем делать? – спросил он через дверь. – Наверное, я подожду здесь, пока не явится ваша подружка. А тогда вы к ней выйдете.
Не знаю, не уверен, кому из нас первому стало ясно – Питеру или мне, – что Марина не вернулась домой. Очевидно, я провел в ванной более часа. Не отпирал дверь, а Питер никак не мог проникнуть внутрь. Хотя несколько раз пробовал. Сперва он постарался выломать дверь, пиная ее ногами. Я прислонился к ней и чувствовал эти удары по дереву. К счастью, коридор был так узок, что не позволял ему разбежаться и одним махом вышибить задвижку. Затем он попытался приоткрыть дверь ножом с резной рукояткой и сам сообщил мне об этом, но дерево не так-то просто подпилить ножом, даже очень острым. Я решил, что для осуществления подобного замысла ему понадобится целая ночь. И обрадовался, что в моей квартире нет топора. Телефон звонил несколько раз. Я слышал, как мой новый автоответчик неизменно включался после семи звонков и словно действовал по моему приказу. Похоже, что полицейские подъехали к моему дому и, наверное, продолжают мне звонить. Им нужно будет остановить Марину, когда она вернется. А женщины тем временем встретятся с настоящим Чарлзом Роландом. «Долго ли им придется ждать в холле?» – задал я себе очередной вопрос. И ответил: конечно, долго. Они не захотят войти в квартиру, где засел убийца с заряженным револьвером и острым ножом. Телефон зазвонил снова. – Возьми трубку, Питер! – выкрикнул я через дверь. Однако до меня не донеслось ни звука. Он как-то незаметно притих и уже давно не напоминал о себе. – Питер, – заорал я, – возьми эту чертову трубку! Но автоответчик опять сделал это за него. Жаль, что со мной в ванной не было мобильника. Он лежал в футляре на столе в гостиной, и я также улавливал его звонки. Я сидел на краю ванны, в полной темноте. Выключатель находился снаружи, в коридоре, и Питер сразу погасил свет. Сквозь узкую щель под дверью пробивалась лишь его полоска. Я неоднократно нагибался или садился на корточки, пробуя заглянуть в эту щель, но всегда безуспешно. Наконец в коридоре мелькнула тень Питера, то ли отходившего, то ли вставшего поодаль от двери. Впрочем, с тех пор миновало не менее четверти часа. Что же он делал? И по-прежнему ли он сторожил меня в коридоре? Я встал и приложил ухо к двери. Тишина. Пол стал влажным и скользким. Я смог почувствовать это моей правой ногой. Что он успел натворить? Не разлил ли Питер под дверью какую-то легко воспламеняющуюся смесь? Не задумал ли он сжечь меня заживо? Я торопливо опустился на колени и пощупал жидкость пальцем. Дотронулся им до носа и понюхал. Нет. бензином не пахло. Я бы тотчас узнал его запах. Но и этот запах тоже был мне хорошо знаком. Запах крови. Да, очевидно, это была кровь Питера, хотя нанесенная мною рана не могла вызвать столь обильное кровотечение. Как-никак ладонь – это не аорта. Я робко отпер дверь ванной и выглянул наружу. Питер сидел на полу в коридоре, чуть левее. Он наклонился к стене цвета магнолии. Его взгляд бесцельно блуждал и остановился на мне. Меня удивило, что он еще в сознании. Кровь залила весь пол в коридоре. Он воспользовался ножом с резной рукояткой и отличным, остро заточенным концом. Питер так глубоко разрезал себе левое запястье, что мне бросились в глаза его кости. Я и раньше видел нечто подобное. Приблизившись к нему, я вышиб ногой нож из его руки. Просто желая себя обезопасить. Он попытался что-то сказать. Я наклонился и прижал ухо к его рту. Голос Питера был до того слаб, что я с трудом его расслышал. – Возвращайтесь в ванную, – прошептал он. – Дайте мне умереть.
Не знаю, не уверен, кому из нас первому стало ясно – Питеру или мне, – что Марина не вернулась домой. Очевидно, я провел в ванной более часа. Не отпирал дверь, а Питер никак не мог проникнуть внутрь. Хотя несколько раз пробовал. Сперва он постарался выломать дверь, пиная ее ногами. Я прислонился к ней и чувствовал эти удары по дереву. К счастью, коридор был так узок, что не позволял ему разбежаться и одним махом вышибить задвижку. Затем он попытался приоткрыть дверь ножом с резной рукояткой и сам сообщил мне об этом, но дерево не так-то просто подпилить ножом, даже очень острым. Я решил, что для осуществления подобного замысла ему понадобится целая ночь. И обрадовался, что в моей квартире нет топора. Телефон звонил несколько раз. Я слышал, как мой новый автоответчик неизменно включался после семи звонков и словно действовал по моему приказу. Похоже, что полицейские подъехали к моему дому и, наверное, продолжают мне звонить. Им нужно будет остановить Марину, когда она вернется. А женщины тем временем встретятся с настоящим Чарлзом Роландом. «Долго ли им придется ждать в холле?» – задал я себе очередной вопрос. И ответил: конечно, долго. Они не захотят войти в квартиру, где засел убийца с заряженным револьвером и острым ножом. Телефон зазвонил снова. – Возьми трубку, Питер! – выкрикнул я через дверь. Однако до меня не донеслось ни звука. Он как-то незаметно притих и уже давно не напоминал о себе. – Питер, – заорал я, – возьми эту чертову трубку! Но автоответчик опять сделал это за него. Жаль, что со мной в ванной не было мобильника. Он лежал в футляре на столе в гостиной, и я также улавливал его звонки. Я сидел на краю ванны, в полной темноте. Выключатель находился снаружи, в коридоре, и Питер сразу погасил свет. Сквозь узкую щель под дверью пробивалась лишь его полоска. Я неоднократно нагибался или садился на корточки, пробуя заглянуть в эту щель, но всегда безуспешно. Наконец в коридоре мелькнула тень Питера, то ли отходившего, то ли вставшего поодаль от двери. Впрочем, с тех пор миновало не менее четверти часа. Что же он делал? И по-прежнему ли он сторожил меня в коридоре? Я встал и приложил ухо к двери. Тишина. Пол стал влажным и скользким. Я смог почувствовать это моей правой ногой. Что он успел натворить? Не разлил ли Питер под дверью какую-то легко воспламеняющуюся смесь? Не задумал ли он сжечь меня заживо? Я торопливо опустился на колени и пощупал жидкость пальцем. Дотронулся им до носа и понюхал. Нет. бензином не пахло. Я бы тотчас узнал его запах. Но и этот запах тоже был мне хорошо знаком. Запах крови. Да, очевидно, это была кровь Питера, хотя нанесенная мною рана не могла вызвать столь обильное кровотечение. Как-никак ладонь – это не аорта. Я робко отпер дверь ванной и выглянул наружу. Питер сидел на полу в коридоре, чуть левее. Он наклонился к стене цвета магнолии. Его взгляд бесцельно блуждал и остановился на мне. Меня удивило, что он еще в сознании. Кровь залила весь пол в коридоре. Он воспользовался ножом с резной рукояткой и отличным, остро заточенным концом. Питер так глубоко разрезал себе левое запястье, что мне бросились в глаза его кости. Я и раньше видел нечто подобное. Приблизившись к нему, я вышиб ногой нож из его руки. Просто желая себя обезопасить. Он попытался что-то сказать. Я наклонился и прижал ухо к его рту. Голос Питера был до того слаб, что я с трудом его расслышал. – Возвращайтесь в ванную, – прошептал он. – Дайте мне умереть.