Одна на мосту: Стихотворения. Воспоминания. Письма (Ларисса Николаевна Андерсен) Страница 2 - Litvek

class="stanza">

Все меньше красивых женщин,

Все меньше стихов и песен,

И мир, разлукой увенчан,

Стал душен, печален, тесен…

Ах, только ты, Ларисса –

Какой-то отсвет старинный…

Восторженные строки «китайского» поэта Василия Логинова в числе многих других оказались вплетенными в искусный «венок сонетов», посвященный Лариссе Андерсен, музе дальневосточного эмигрантского Парнаса 20–40-х годов прошлого столетия.

Русская литература Китая только в последнее время получила достойное признание и заняла подобающее ей место в золотой книге словесности Зарубежья. Как утверждает американский профессор Вадим Крейд, с 1918 по 1947 годы в Харбине и Шанхае было издано около 200 поэтических сборников – «авторских и коллективных, талантливых и посредственных, заслуживших известность и оставшихся в тени» ^[1]. Как и во всех странах русского рассеяния, стихи писали многие – настоящих поэтов, прошедших сквозь сито времени, оказалось несколько десятков – от широко известных Арсения Несмелова, Валерия Перелешина до тех, чьи имена «проявляются» из небытия лишь сегодня. Среди них – Ларисса Андерсен. Ей было 15 лет, когда она опубликовала свое первое стихотворение «Яблони цветут». И оно сразу определило ее судьбу.

Вокруг нее всегда царила атмосфера восхищения и влюбленности. Белая Яблонька, Джиоконда, Сольвейг, Горний Ангел, Печальный Цветок – вот лишь неполный список имен, которыми величали Лариссу современники: Алексей Ачаир, Георгий Гранин, Валерий Перелешин, Николай Петерец, Александр Вертинский.

Именно так, с двумя «с», пишет она свое имя и в наши дни. В этом нет никакой манерности, претензии или «принцессности»: его обладательница просто не стала менять старую орфографию, которая существовала, когда она родилась, как, впрочем, и собственную творческую манеру письма. Стихи и проза Лариссы Андерсен, участницы ставшей поистине легендарной харбинской литературной студии «Молодая Чураевка», шанхайского «Острова»^[2] тоже «какой-то отсвет старинный».

Ее жизнь можно сравнить с увлекательнейшим романом, увы, почти неизвестным нашим современникам. Как и ее стихи, которые Александр Вертинский называл «Божьею Милостью талантом»^[3].

Эта книга, на первый взгляд, тоже появилась на свет благодаря счастливой случайности. Все началось с личного дела Лариссы Андерсен, хранящегося в Коллекции Бюро по делам российской эмиграции в Маньчжурской империи в Государственном архиве Хабаровского края. Вернее, с крохотной фотографии «для протокола». На меня сквозь полувековую толщу лет смотрела удивительно красивая женщина. Неожиданно пришла мысль: «Мы непременно должны встретиться».

Вскоре известный дальневосточный историк Амир Хисамутдинов, к несказанной моей радости, сообщил французский адрес Лариссы Андерсен, который узнал от одной из ее эмигрантских подруг, жившей в Америке. А потом была нечаянная, словно дарованная небесами поездка в Париж, короткое путешествие на поезде в крохотный городок Иссанжо, затерянный в верховьях Луары, среди «горячих гор» – потухших вулканов, покрытых вереском; бурных речек, гигантских елей и пасторальных пейзажей. Именно здесь, на родине своего мужа Мориса Шеза, почти 40 лет назад поселилась Ларисса Андерсен.

Теперь, по прошествии времени, понимаю: то была сужденная встреча. Судьба распорядилась так, чтобы Ларисса Андерсен вернулась на родину не только своими дивными стихами: по-русски лиричными, искренними, пронизанными воздухом Китая, где они впервые появились на свет. В ее личном собрании, который ей одной разобрать уже не под силу – зрение катастрофически падает, – мы смогли обнаружить немало литературных сокровищ.

Проза Л. Андерсен – что не легло в рифму, – заслуживает не менее пристального внимания. Проза не многотомна и практически неизвестна читателю, при этом обладает редкой поэтичностью, точностью в деталях, тонкостью в образах. Можно сказать, это живопись, рожденная словом. В архиве Л. Андерсен сохранились путевые заметки, воспоминания об известных людях прошлого столетия, с которыми ее свела судьба, статьи, опубликованные в журналах «Рубеж» (Харбин), «Возрождение» (Париж), а также в газетах «Чураевка» (Харбин), «Шанхайская заря», «Русская мысль» (Париж). Некоторые из них подписаны ее псевдонимами – Марина Барсова, Ларисса Томилина, Андреева.

Особый интерес представляет эпистолярное наследие поэтессы (пока еще до конца не изученное), часть которого также вошла в книгу. Ларисса Андерсен почти полвека активно переписывалась с друзьями юности, разбросанными по всему свету, с кем ее породнила общая эмигрантская доля. Увы, с каждым годом их остается все меньше: из чураевцев время поберегло лишь ее и Владимира Слободчикова, который сейчас живет в Москве.

Не изменяя прежней традиции, Ларисса (именно так, без отчества, она попросила себя называть при первой же встрече) и сегодня каждое свое письмо печатает на старенькой портативной машинке «Kolibri» под копирку, в двух экземплярах. Получить ее послание все равно что впустить в дом праздник. Это всегда умные, интересные, нередко ироничные наблюдения за тем, что происходит вокруг, размышления о судьбе, о Боге, о душе. Искренняя боль и сердечные переживания о животных, к которым она испытывает особую любовь и привязанность с детства.

Лариссины письма можно назвать своего рода мемуарами: «полное сочинение» своих воспоминаний она пока так и не собралась написать. В этих письмах бьется живой пульс давно минувшего времени – здесь и колорит эпохи, и нюансы взаимоотношений людей творческих, к тому же довольно известных. Она была знакома со Святославом Рерихом, Александром Вертинским, Вс. Ивановым, Арсением Несмеловым, Виктором Петровым, Валерием Перелешиным, Ириной Одоевцевой, Борисом Зайцевым, Зинаидой Шаховской, Сергеем Оболенским. И это был круг равных.

Поражает еще одно, почти мифическое совпадение: когда мы стали подыскивать снимок Лариссы для обложки книги, выбор пал на фото, сделанное много лет назад в Китае на паспорт. Как оказалось, Вертинский, готовивший к печати книжечку стихов Л. Андерсен^[4] в Шанхае почти 70 лет назад, тоже выбрал именно его, но тогда снимок по каким-то причинам не попал в тоненький томик. Фотография, с которой «широко раскрытыми глазами… глядит – простое и строгое, чуть-чуть иконописное лицо автора»^[5]. В нем нет и налета лицедейства – только ясность и какая-то притягательная сила.

Было время, когда Лариссу Андерсен находили удивительно похожей на знаменитую актрису Вивьен Ли. Родись первая в Лос-Анжелесе, она, возможно, тоже стала бы популярной