Потом была депортация. Часть семейных осталась, холостяки стаей ушли. Начался заезд. Люди прибывали разные. Мы конечно выделялись. Сели за стол. Андрей Грешнов достал вино, начал читать свой дневник. Сергей подогнал свой Ровер и врубил музыку. Нам сделали замечание - комендант, Валере Цапкову, за зарытые косточки от мелитопольской черешни. Это прошло мимо. Потом уехал Макс, с ним Валера. Валера свалил, как сваливают клиенты из банка, после полученного кредита - целеустремленно, целенаправленно, стремительно.
После их отъезда была новая атака - администратора. Нас было четверо - я, Андрей Грешнов, Серега и Илья. Сереге предложили убрать машину. Администраторша вела себя как тело, заселенное тварью. Возраст ее не соответствовал сезону - “поздняя осень, но заморозки еще не ударили”. Ее нервная система была инструментом нежным и сложным. Нервы, натянутые томительным ожиданием назревающего скандала, словно струны, были тем самым инструментом, на котором она сейчас играла свою партию.
Хорошо поставленной речью дама проверила - заселены ли мы такой же, как она тварью или свободны, как новое дупло для дятла. Так мы узнали, что она уже 12 лет общается с афганцами и может ответственно нам заявить - мы не обычные афганцы. Если бы мы обнаружили свою зависимость от каких-то ее слов, то, скорее всего, мы стали для нее просто телами, которыми она дистанционно управляла бы с помощью своих слов. Но она сама попалась на наших словосочетаниях!
Подробности помню плохо. Запомнились лишь наши фразы: “не надо сыпать гильзы на пол - вам их не придется убирать”, “это будет такой концерт, что даже у самых нетерпеливых слушателей не будет возможности встать и спуститься в гардероб за своими вещами”, “не хватайтесь за уши - между ними все ровно ничего нет” и “пусть фраера сначала уберут свои машины”. Именно эти фразы оказались переломными. Все закончилось распитием водки и братанием с извинениями твари за депортацию…
Потом пытались сделать ночник из кипятильника, опущенного в прозрачный стакан с водой. Вода выкипела, кипятильник раскалился докрасна, и ночник смотрелся красиво, пока кружка не лопнула. На этом эксперименты с альтернативным освещением закончились.
Помню, еще были контакты с блатующей местной армянской диаспорой, но Илья лучше меня помнит подробности, потому что я ушел по его кивку. Может, я его не правильно понял? Главными там были Глеб и Серега. Кто был главным у армян, я не помню. Знаю, что отдохнуть армянам так и не удалось.
С Андреем Грешновым мы так и не смогли дочитать его дневник. Решили это сделать в Москве. Серега тоже был огорчен тем, что мы не согласились на его приглашение съездить к нему в Кишинев.
Из чтений дневника Андрея, запомнил тему “жизнь без соли”. Это было в самом начале - это все, что осталось на моем диктофоне. Остальное “гавкунуло”, к моему сожалению. Помню тост супруги Глеба и тост, который он сам сказал. Было очень хорошо, по-домашнему.
Еще запомнил монолог Сергея о гранях, о камнях которые гранят. О кристаллах, которые ветер перемен поднимает на поверхность, сдувая мелкий песок, который скрывает их до поры до времени. О том, как этот самый песок перемен, оставляя царапины на кристаллах, шлифует, формируя эти самые грани у кристаллов. У каждого из нас есть свои грани, - сказал Серега, - и мы решаем, какой гранью повернуться друг другу, так определяется взаимодействие. У говна нет граней, - так сказал тогда Skripa. Я с ним согласился.
Артем Шейнин порадовал анекдотом. Смысл конечной фразы - “меняйтесь, мне все ровно”, более точно отражает мое отношение к проблемам администрирования сайта, ибо считаю их надуманными и прямым следствием отсутствия элементарной самодисциплины у участников. Заниматься чужим воспитанием не намерен и не советую!
Вот собственно и все. Утром, 06.06.06., Саша Тумаха отвез меня на автостанцию в Одессу. Часть пути из Одессы в Мелитополь я проспал в полупустом автобусе. Из Мелитополя меня провожала та же компания, что и встречала. Домой я ехал в пустом вагоне.
Приехав, узнал, что корреспондент все перепутала - звание моего ротного, мою фамилию, многие мои слова и смысл сказанного мной. Но это не смертельно - ведь нам решать, а не им, как будет завтра?
Если вооруженная группа людей договаривается о том, что в будущем может с ними произойти, они, как правило, оказываются правы в своих намерениях. Задуманное становится реальным, достаточно лишь хорошо об этом договориться. Но, если кто-то из группы изменит свое мнение о своем будущем - общее будущее всей группы изменится! Помните, как это говорил мой ротный?
Стоящий карандаш из коробки стоящих карандашей? Ударение расставит сама жизнь. Главное - встать и устоять, чтобы остаться стоять среди тех, кто встать так и не смог. Черт с ним, с этим гимном - пусть не играет!
Именно поэтому мы с Валерой Цапковым , потом, уже в Одессе, в июне 2006 года, так по-разному поймем фразу Андрея Грешнова о том, что он стоял в тюрьме - стоял там, где все сидели! Андрей стоял среди людей, которые сидели в тюрьме, потому что ему там не было места, как и им в его мире! Мы все стоим там, где все сидят. Обсуждая этот вопрос, Сергей Скрипник мне доходчиво объяснил. Возьми пачку карандашей. Рассыпь их по столу. Ударь так, чтобы часть карандашей стала на торец. Представляешь, вставший на торец карандаш, а вставшую на ребро монету? Это и есть мы - сказал мне в Питере Skripa. Теперь представь, что думают о таком карандаше его коллеги по пачке? А представь пачку таких вставших кар