- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (6) »
как люди, — одними губами, и слова произносила по-другому. Но Мальчик понимал. Только он видел, что она ошиблась, приняла его за кого-то другого.
— Меня зовут Игорь, — сказал он.
— Нет, Пайпуша. По-нашему — Пайпуша. Ведь ты — младший в семье.
— А тебя как зовут? — спросил тогда Мальчик.
Зайчиха наклонила голову, смущённо опустила уши:
— Мой дорогой, если можно, говори мне «вы». Ведь я взрослая.
Мальчик покраснел:
— Простите…
— Ну ничего! — И добавила: — А меня называй просто Зая. Может, мы погуляем немного?
Мальчик открыл дверцу, и все трое — Зая и зайчата — выпрыгнули на поляну и быстро поскакали к кустам жёлтой акации, что росла вдоль забора.
«Ой, убегут!» — подумал Мальчик и поспешил за ними.
Лужайка была мокрой от росы, луна висела высоко справа, и тень от кустов была чёрной и мохнатой. Зая уже впрыгнула под эту тень, зайчата — следом, и Мальчик нагнулся, оттого что акация провела по его щеке своим дряблым многолапым листом.
— Вот здесь! — сказала Зая. — Здесь подождём.
Все уселись в не остывшей ещё пыли под кустом и притихли. Вдруг на ближней берёзе зашуршала белая плёнка коры. Не было сомнения, её царапали коготки.
— Это ОН! — сказала Зая.
— Кто? — спросил Мальчик.
— Тихо. Не оглядывайся. ОН не любит, чтобы смотрели, когда прыгает с дерева.
Зайцы теперь повернули головы в противоположную от берёзы сторону, и Мальчик — тоже.
И тогда в их укрытие под кустами впрыгнул красивый зверь с тёмной, золотисто блестевшей шкуркой, острыми ушками и хвостом, похожим на ветку акации. Зверь был немного меньше, чем Зая, но как-то крепче, чётче. Мальчик сразу его заметил. И глаза у зверя были острее и быстрей. Он стал глядеть на Мальчика.
— Это Пайпуша, — сказала Зая.
Мальчик неловко протянул руку.
— Я знаю, — ответил зверь. — Я давно его знаю. А я — Старый Белк. — Он резко выкинул вперёд короткую жёсткую лапу с когтями, и Мальчик крепко пожал её.
Этот зверь говорил не так, как Зая, — он не шептал, а прищёлкивал, присвистывал, но Мальчик понимал его так же хорошо.
Старый Белк тронул лапой его колено.
— Пойдёмте, — сказал он.
Они двинулись вдоль забора в ту сторону участка, где было много деревьев и задичавшего малинника.
— Осторожно, — говорила иногда Зая, которая была впереди.
Это значило, что здесь валяется осколок банки, или железный, кузов игрушечного грузовика, или густо наросла крапива. Потом они пересекли поляну, где весной цвели ландыши, а сейчас было полно их гладких, прохладных листьев, и вышли к ТОЙ большой сосне.
— Погляди туда, — сказал Старый Белк и резко вытянул лапу.
Мальчик глянул. Среди кустов стояло два… нет, три прозрачных домика, точно таких, какие он умел рисовать: чёрточка сверху вниз и слева направо, а потом снизу вверх и справа налево. И наверху две косые чёрточки — крыша. Только когда рисуешь на земле, в домике оказываются лишь камни да песок, иногда — муравьи. А здесь просвечивали листья черёмухи, кусок соснового ствола, ветка малины — прямо вместе с толстыми ягодами, насаженными на белую сердцевину.
— Входите, — позвала Зая и открыла прозрачную — из одних чёрточек — дверь.
— Ну, вот ты и дома, — сказала Птица. — Залетай в окно. — Можно, я ещё полетаю? — попросил Мальчик. — Нет, нет, завтра. Летать очень утомительно с непривычки. Спокойной ночи, Пайпуша. Мальчик хотел ей ответить, но не ответил, потому что глаза сами закрылись. «А как же зайцы? — подумал он, забираясь под одеяло. — Они убегут». Но встать уже не смог. Потому что когда любому мальчику очень хочется спать, он засыпает тотчас же, будто идёт, идёт по полю и вдруг — уух! — в овраг. И уж ничего не помнит.
— Входите, — позвала Зая и открыла прозрачную — из одних чёрточек — дверь.
Первый полёт
Внутри дома были те же ветки, листья, ягоды. А ещё был пенёк, спрятанный в папоротнике. — Садитесь, — сказал Старый Белк. Все уселись вокруг пня. Здесь было хорошо, в этом домике, который Мальчик мог бы нарисовать и сам. Он прежде не знал, как свежо пахнет земля и ночная трава, не замечал, какие крепкие и ловкие ветки живут вокруг него и как много всего: этой травы, и листьев над головой, и колючих веток хвои там, в вышине, и белых, кое-где рыжеватых от луны облаков… Как всего много! Младший зайчонок прижался тёплым бочком к ноге Мальчика, и бочок этот вздрагивал: зайчонок дышал. Мальчик погладил его по голове, провёл пальцами по ушам, похожим на два тёплых серых листа. И тут, под самой крышей, на нижней ветке сосны, он увидел Птицу. Домик он легко мог бы нарисовать и сам. Но такой птицы он не нарисовал бы никогда! У неё были очень чёрные глаза, будто сделанные из двух чёрных стёклышек. А перья — тёмные и гладкие: одно перышко мягко прикрывало другое, так что выглядывал только закруглённый кончик; это перо прикрывало третье, и так получалось крыло и так же — спина, и хвост, и голова. Вся она была будто сплетена из этих перышек! Только на голове перья были меньше, и узор получался тоньше, нежней. Мальчику казалось, что он уже видел эту Птицу. И она кивнула ему, как знакомому: — Здравствуй, Пайпуша! Потом подняла голову, запрокинула её, будто полоскала горло серебристой и звонкой водой. И Мальчику пришёл на память ручей или, может, лесная речка с камешками на дне, чёрным ольховым листом и узкими, как иголки, рыбами. Мальчик глядел на Птицу и слушал её. Он мог бы протянуть руку и снять её с ветки, как игрушку с новогодней ёлки, — так она была близко. Потом Птица раскрылила чёрные крылья и стала похожа на ветку сосны. Эта чёрная ветка плавно слетела в траву. — Полетим, Пайпуша! — оказала Птица. — Я не умею, — ответил Мальчик. — Просто взмахни руками. Мальчик взмахнул и чуть-чуть отлетел от земли. А потом опять стукнулся об неё ногами. — Если не устал, взмахни ещё. И Мальчик стал подлётывать — невысоко — над травой, над кустом и потом вдруг над террасой.— Ну, вот ты и дома, — сказала Птица. — Залетай в окно. — Можно, я ещё полетаю? — попросил Мальчик. — Нет, нет, завтра. Летать очень утомительно с непривычки. Спокойной ночи, Пайпуша. Мальчик хотел ей ответить, но не ответил, потому что глаза сами закрылись. «А как же зайцы? — подумал он, забираясь под одеяло. — Они убегут». Но встать уже не смог. Потому что когда любому мальчику очень хочется спать, он засыпает тотчас же, будто идёт, идёт по полю и вдруг — уух! — в овраг. И уж ничего не помнит.
Скоро в школу
Проснулся Мальчик в своей кроватке, которая была ему коротка: ноги просовывались между металлическими прутьями, и пальцы касались тёплых брёвен стены. Окно было открыто, из него текла смолистая теплота. Острые лучики солнца прокалывали хвою сосны, книзу они расширялись, начинали светиться лиловым, синим и золотым. — Мама! — крикнул Мальчик. — Мама! — И, когда она вошла, потянулся к ней: — Я ночью летал! — Значит, растёшь, — улыбнулась мама и поцеловала его в макушку. — Кто во сне летает, тот растёт. Вставай, Игорёк. — Нет, я по правде летал! —- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (6) »