- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (8) »
Галина Николаевна Демыкина Мой Капитан
Деревянная сова
В доме живут так: Нина Игоревна, деревянная сова, Муж-и-Повелитель по имени Лёка, и Седьмая Вода на Киселе. Её никогда не видно и зовут дядя Боря. А теперь живёт ещё мальчик Петя. Мама уехала на целый месяц и оставила Петю Нине Игоревне. Нина Игоревна ему не бабушка, потому что она маме не мама, а мачеха. Нина Игоревна, как встаёт, сразу говорит: — Муж-и-Повелитель, ты опять плохо кухню подмёл! А если заметит, что дядя Боря вчера вечером не снял у порога ботинки (там, в коридоре, для всех стоят разные тапочки), она ворчит про себя, но всё же громко: — Явился — не запылился! — А потом ещё немного громче: — Седьмая вода на киселе, а пол затаптывает! Петя очень любит кисель. Особенно если в него налить молока или положить мороженое. Ещё он любит посидеть немного один. Когда к Нине Игоревне приходят гости, она сразу подводит к ним Петю и говорит: — Это тот самый мальчик, про которого я вам рассказывала. Неудачный ребёнок. Вялый. И неряха. Уши грязные, ногти чёрные. Я бы хотела, чтобы он вам понравился. За домом у Нины Игоревны стоят колышки, и там за колышками — сад. Сначала грядки с клубникой, а потом деревья — яблони. На них издалека ничего не видно. И ещё деревья — сливы. Там вдоль веток как будто маленькие чёрные птички сидят. Но это не птицы, так издалека только кажется, это сливы. — Видишь, какой хороший сад? — сказала в первый день Нина Игоревна. — Яблоки антоновские, клубника «виктория». Кто сюда войдёт, тому попадёт. Это просто диво, как Нина Игоревна умеет складно говорить!Кто сюда войдёт,
Тому попадёт!
Он подумал, что лучше уж вылезти из-под одеяла и босиком добежать до этой совы и забросить её за шкаф. И Петя так и сделал: высунул ноги из-под тёплого одеяла, потом отбросил одеяло совсем, спрыгнул с кровати и побежал по холодному полу. Сова глядела и не слетала. Тогда Петя снял её с гвоздика и повернул к себе другой стороной. И вот уже сова не глядела. Там, с другой стороны, у совы ничего не было, только колечко для гвоздика. Петя очень просто засунул её за шкаф. Она там громыхнула, и Петя поскорей побежал обратно, тем более что ноги замёрзли на полу. И укрылся с головой одеялом. А что там, за шкафом, делает сова — это неизвестно. И так даже хуже. Потому что если бы её совсем не было, а то ведь она всё равно есть. Надо было открыть окно, выбросить её и опять закрыть. Петя стянул с головы одеяло. За окном стало почти темно и открывать его не очень хотелось. Пол был теперь не такой холодный, потому что Петя согрелся под одеялом. И Петя быстро добежал до шкафа. Он сунул руку за шкаф. Совы там не было. Как же так? Он ещё пошарил вдоль стенки. Не было. Он уже почти вынул руку из-за шкафа, как вдруг наткнулся на что-то холодное. Петя даже подскочил. Потом сообразил: это же совиный глаз! Стеклянный, не настоящий. Петя вытащил сову. Она была игрушечная, плоская, а на крыльях дерево занозистое. Пете не захотелось её выбрасывать. Сову лучше приручить, вот что. Там, где он вылез из-под одеяла, около подушки, был как будто вход в пещеру. Петя залез в него. Внутри ещё осталось тепло. Петя свернулся калачиком и положил около себя сову. Она опять глядела. Глаза у неё блестели, как у кошки. Петя сказал ей: — Совушка-сова, ты не дерись. И ещё сказал: — Совушка-сова, я с тобой буду дружить, а ты со мной. Согласна? И Сова согласилась. Но тут открылась дверь, и вошла Нина Игоревна. — Ты почему не спишь? — сказала она. — Почему живёшь ночной жизнью? Петя ничего не ответил, потому что он и сам не знал, почему он живёт ночной жизнью. — Вот слетит со стены сова… — сказала Нина Игоревна. А Петя под одеялом погладил сову и тихонько засмеялся: ведь сова-то теперь была приручённая.
Газетные человечки
Когда нет Нины Игоревны, в доме слышны счёты. Это Муж-и-Повелитель на них щёлкает. Нине Игоревне не нравятся эти счёты. — Бухгалтер на пенсии! — говорит она. — А что бы мы делали, если бы ты был трубач на пенсии или барабанщик? А сегодня Нины Игоревны нет. Петя бродит по дому, потому что дождик. Он приоткрывает дверь, за которой слышатся счёты. Муж-и-Повелитель сидит у стола, глядит в какие-то бумажки и — кык! кык! — перекидывает круглые костяшки на счётах. Косточки чёрные и жёлтые, краска кое-где стёрлась, и видно, что они вовсе не косточки, а деревяшки — сухие, лёгкие и старые. Кык! Кык! Пете совсем нечего делать. Он не знает, как позвать: Муж-и-Повелитель или Лёка? Петя просто скрипит дверью. Муж-и-Повелитель оборачивается, и лицо у него как косточка на счётах. — Мне нечего делать, — говорит Петя. Муж-и-Повелитель смотрит на него и жуёт губами. Раньше Петя думал, что он что-нибудь сладкое жуёт. Но теперь знает, что никто бы ему столько сладкого не дал. Он просто так жуёт, без еды. — Иди сюда, я тебе игру сделаю. Это замечательная игра. Муж-и-Повелитель берёт газету и ножницы, газету складывает в несколько раз, так что она делается толстой. Потом ножницами режет её сверху. Сперва режет кругло: это голова. Потом режет узко: это шея. Потом режет длинно: это туловище и ноги. И наконец, совсем тонко: это руки. — Раз-два-три! — говорит он и перестаёт жевать. Но тут падают ножницы. Он их не поднимает и сердится на Петю: — Оставь, оставь! Пусть валяются! Лучше посмотри, что у нас вышло! И разворачивает то, что осталось от газеты. Получается много-много газетных человечков. Они держатся за руки, и ноги у них тоже соединены — носок одного к носку другого!— А?! — радуется Муж-и-Повелитель. — Видал? Теперь будешь играть —
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (8) »