него весело, насмешливо.

- Да-да… Это я! — прозвучал тот же голос.

То есть, как бы это лучше объяснить? Звука, в общем-то, не было. Но Никита слышал этот голос в себе. Тогда он ещё не знал слова «телепатия».

Потом, когда они «разговорились», Патрик поведал ему свою историю. В давние времена жила на Земле порода лошадей, которая могла вступать с людьми в особый контакт. Это были сильные и умные животные, ни в чём не уступавшие человеку. Яркий след их существования остался в мифах и сказках. Помните мудрого кентавра Хирона, ставшего наставником героев Древней Греции? А Пегас? Оказывается, он дружил с Гомером и со многими другими поэтами… А наш Сивка-Бурка?.. Это всё они — славные предки Патрика.

Но затем случилась беда. Люди не захотели терпеть рядом с собой странных существ, способных передавать им свои мысли, свободных и гордых. Они пытались покорить их, заставить жить в неволе, превратить в рабов. И кентавры восстали…

Это была страшная война. Люди беспощадно истребляли братьев по разуму. Кентавры рассеялись по миру, смешались с табунами диких лошадей… Так выродилось их племя. И только изредка, раз в сотни лет, гены древнего рода дают о себе знать. Да, я забыл сказать: у кентавров передаётся по наследству память. Патрик знал всё, что произошло с его предками. Поэтому он так насторожeнно относился к людям…

4

На вагоне было написано — «ЛОШАДИ». Он медленно двигался в центре состава. И хотя за ним следовал вагон для людей, «мягкий», но Никита всё время проводил с Патриком.

— Чудной у тебя внук растёт, — говорил тренер деду, отхлёбывая из горлышка пиво. — Прямо Маугли… Скоро по-человечески лопотать разучится.

— С некоторыми людьми действительно и говорить не стоит, — многозначительно отвечал дед.

— Ты на что, Егор Васильевич намекаешь? — сощурив левый глаз холодно осведомился тренер.

— Всё на то самое, Никодим Сергеевич… Это вам наша служба нужна, как трамплин, чтобы в министерство на белом жеребце въехать. А для некоторых она — судьба, призвание… А ещё есть такое слово — талант. Слыхали?

— Талант? Кобылам хвосты накручивать, — хохотнул тренер.

Не смеши меня… Это отрасль народного хозяйства — коневодство. И всё! И нечего розовые сопли разводить.

— Эх, Никодим, — тяжело вздохнул дед. — Вредный ты для нашего дела человек. И наездник был непутёвый, и тренер никудышный, только горлом берёшь! А самое страшное — никого не любишь. Оттого и злоба в тебе закипает.

— Ну всё! — зловеще отрезал тренер и хлопнул ладонью по столу. — Последний раз путешествуешь… Теперь будешь на левадах сидеть, жеребят пасти.

— Меня этим не запугаешь, — усмехнулся в усы Егор Васильевич. — Для меня где лошадь — там и радость.

Тренер шумно посопел, успокоился — такой ветеринар, как Егор Васильевич, был ему нужен. Примирительно спросил:

— Ну вот чего он сейчас там делает? Чего?

— Не знаю… — искренне ответил дед.

Как только вагон отошёл от станции, Никита открыл дверь. Патрик положил голову на перекладину и с любопытством наблюдал проплывавшие мимо пейзажи.

Стояло раннее лето. Листья на деревьях были свежие, яркие, словно лепестки цветов. Поля наливались сочной зеленью.

— Как красива наша земля, — задумчиво произнёс Патрик.

И тут на горизонте появился какой-то промышленный посёлок. Над ним возвышалась труба, изрыгавшая в небо клубы серого дыма. Патрик нервно дёрнул ноздрями.

— Что это? — испуганно спросил он. — Откуда?

— Завод, — спокойно пояснил Никита. — Кажется, цементный.

А потом пошли картины одна страшнее другой.

Они видели озеро, покрытое тонким слоем мазута. Свалку, над которой с криком кружилось вороньё. Овраг, забитый ржавым, искорёженным, железом.

- Странные вы существа, — с горечью сказал Патрик. — Такая сила вам дана. Такая мощь разума. А вы что делаете? Разве можно так уродовать свой дом?

- Какой дом? — удивился Никита.

- Планету, на которой живёте. Другого дома у вас нет… — Патрик фыркнул и добавил: — Откуда у вас это вечное желание «урвать», «покорить», «заставить»? Ваши женщины носят на себе шкуры убитых животных. Не для тепла… Нет. Так они себя украшают. Как думаешь, красиво, если на моей шее будет висеть череп человека на золотой цепочке?

— Брось, Патрик! Ну что ты? — возмущённо воскликнул Никита.

Кентавр обиделся и замолчал.

В Ленинградский порт приехали поздно ночью. Здесь лошадей должны были погрузить на теплоход.

— Давай, пока все спят, выйдем в город, — стал приставать Патрик. — Я слышал по радио, на Аничковом мосту стоят прекрасные скульптуры коней. Так хочется посмотреть!

Никита сначала отнекивался, но потом уступил уговорам.

Свёл Патрика по сходням, и они направились к выходу.

Вахтёр встрепенулся в своей будке, стал испуганно протирать глаза. Наверно, подумал, это ему снится: из тумана, осторожно ступая по шпалам, вышел высокий, стройный жеребец и рядом с ним — худенький мальчик в свитерке и кепчонке.

Странная парочка приблизилась к воротам. Мальчик постучал в стекло и вежливо спросил:

— Извините, у вас нет схемы города?

Вахтёр ошалело открыл ящик стола, достал замусоленный план. Мальчик развернул лист и, показывая его коню, ткнул пальцем:

— Вот, мы — здесь. А это Невский проспект.

Жеребец внимательно посмотрел на схему, кивнул головой.

— Спасибо, — сказал мальчик и вернул план вахтёру. Затем он сел на коня, тронул поводья и снова исчез в тумане.

Вахтёр крепко сжал веки, снова открыл их и прошептал:

— Нет, пора на пенсию. Раз привидения стали появляться — пора!..

Пустынные улицы города были великолепны. Тишину нарушал только цокот копыт Патрика. Но вдруг из-за поворота выскочил фургон и с рёвом пронёсся мимо, оставив за собой облако сизой гари.

— Ужас! Эти проклятые коляски издают такой шум. А вонь… Какая вонь! Много их в городе?

— Тысячи… — ответил Никита.

— Что?! — Патрик даже привстал на дыбы.

— Как же вы живёте в таком аду? Представляю, что здесь творится днём! Бедные вы, бедные…

По проспекту с грохотом неслась стая подростков на мотоциклах: ослепительно сияли фары, дрожали от напряжения выхлопные трубы. Во главе кавалькады ехал «вожак» в ярко-красном шлеме, блестящей кожаной куртке, покрытой множеством металлических заклёпок.

Заметив Патрика, он вскинул руку, и вся компания остановилась.

— Эй, чувак, ты где такую кобылу взял? — весело воскликнул «вожак».

Никита не знал, что отвечать.

—Чего молчишь? Увёл из зоопарка?

Он соскочил с мотоцикла, ухватился за стремя.

— Дай покататься! Никогда на такой машине не