оружие, или стул, или подушка, и подражая ему, молодые люди начали бы таскать с собой обрубки бревен, украшенные драгоценностями или резные. И можно сказать, что его пример не стал бы более глупым, чем обычаи и нравы молодых модников, соперничающих партий на ипподроме. И многие другие моды, которые возникали, а потом исчезли в том сложном и противоречивом веке, - мода на бороды, одежды, клятвы, игрушки, запахи, азартные игры, эротические пристрастия, правила любви телесной, религиозные споры, сладости, кинжалы и реликвии.

Велизарий так же невинно дал опасную клятву, как в свое время это сделал молодой Тезей из Афин, который поклялся перед матерью-вдовой отомстить за смерть отца ужасному Минотавру из Лабиринта, пожиравшему людей.

Сохранил ли Велизарий верность клятве вы сможете судить сами, прочитав эту книгу. Но если читатель - христианин аскетического склада, то хочу заверить его, что Велизарий мыслил по-другому, его мало интересовали догмы. Став главой семейства, он запретил любые религиозные диспуты в доме, полагая, что они мало что дают для души и нарушают мир в семействе. Сначала к этому выводу пришла моя госпожа Антонина, а потом Велизарий разделил ее мнение. Он объяснял это даже епископам и аббатам, когда они появлялись у него дома.

Это была первая из трех присяг, которые принял Велизарий. Вторую он дал императору - прежнему императору Анастасию. Велизарий родился в годы его правления; потом он также присягнул двум преемникам Анастасия. Третью присягу он дал моей госпоже Антонине, беря ее в жены.

Эти замечания послужат предисловием к нижеследующей работе. Я пишу воспоминания, будучи уже очень старым в Константинополе, в 571 году, после Рождества Христова, то есть в 1306 году с основания Рима.

Велизарий родился в 500 году, и его мать посчитала это плохой приметой. Она слыхала, что Дьявол будет править на земле тысячу лет, а после этого человечество наконец сможет освободиться от влияния его сил. Мать Велизария говорила, что год рождения ее единственного сына оказался в самом центре длинной черной ночи, разделяющей первый день славы от второго. Но я, Евгений-евнух, должен признаться, что считаю все это предрассудком, этому не должны верить умные люди, моя дорогая госпожа Антонина с домочадцами тоже так считает.

Юный Велизарий попрощался с матерью и слугами - их у них было двести человек рабов и свободных людей, детей и стариков. Он отправился верхом на чудесном белом пони в Адрианополь, его сопровождали Иоанн, сын управляющего, армянский мальчик - его ровесник, который был его помощником и лейтенантом небольшой армии Велизария, составленной из детей, живущих в поместье. С ними еще ехал Палеолог, учитель-грек, который научил мальчика писать, читать и считать, и два фракийских раба. Палеолог путешествовал без оружия, у рабов были мечи, а Велизарий и Иоанн были вооружены легкими луками и хорошими крепкими стрелами. Мальчики ловко управлялись с луками и умели одинаково хорошо стрелять, сидя на коне и пешими. Армяне - выносливый народ, а в Велизарии текла славянская кровь. Его имя Велизарий - означало Белый Царь. Славяне-язычники жили вдоль Дуная, они слыли хорошими лучниками и наездниками. Семейство его отца поселилось в Чермене сотню лет назад, полностью ассимилировалось и даже достигло второй ступени из трех рангов аристократии…

Они ехали по полям, а не по главной дороге из Константинополя в Адрианополь. Несколько раз Велизарий и Иоанн с позволения их наставника прерывали свой путь и охотились на дичь. Велизарию повезло, он подстрелил зайца. Они приготовили себе ужин в харчевне, где остановились на ночь. Это был небольшой заезжий двор, в нем мало кто останавливался, и старой хозяйке приходилось нелегко. Ее мужа недавно прибило огромной ветвью дерева и он умер. И их единственный раб украл лошадь и удрал. У хозяйки осталась девчонка-рабыня, которая плохо справлялась со скотом и виноградом, а сама хозяйка едва управлялась по дому. Путешественники поняли, что в харчевне их никто не накормит, даже зайца им придется готовить самим. Из двух рабов, что ехали с ними, - один сильный и храбрый человек, был носильщиком, но он мало что знал и соображал. Второй раб был совсем молодым, его звали Андреас, он выучился на банщика. Так что никто из них не умел даже разделать зайца. Палеолог послал носильщика за дровами и водой, а Андреасу приказал отчистить песком грязный засаленный стол. Наставник сам разделал и освежевал зайца, и вскоре тот тушился в горшке с лавровым листом, капустой и ячменем. Туда же Палеолог добавил немного соли. Иоанн стал помешивать похлебку ложкой из рога.

Велизарий сказал:

- У меня есть пакетик черного перца с Цейлона. Матушка послала его в подарок дяде Модесту. Мне нравится этот жгучий перец. От него горит во рту. Я перемелю несколько горошин в маленькой ручной мельнице, которая у меня с собой, и тогда мы сможем приправить нашу похлебку.

Мальчик открыл седельную сумку, достал перец и мельницу и начал измельчать горошки перца. Он был еще слишком молод и смолол сразу слишком много. Палеолог, наблюдавший за ним, воскликнул:

- Дитя мое, да никак ты для Циклопа перец готовишь.

Пока тушился заяц, Палеолог рассказал им историю с Циклопом. Это была легенда о Улиссе, попавшем в пещеру Циклопа, о том как он подпоил Циклопа, раскалил в огне огромный шест и проткнул его раскаленным концом единственный глаз Циклопа. Мальчики и рабы с интересом слушали и смеялись, потому что Палеолог, рассказывая им пьесу Еврипида, очень смешно изображал изумленного и взбешенного Циклопа. Потом они накрыли стол на троих - рабы едят после хозяев - и распили вино из глиняного кувшина, который нашли в кладовой. Раб Андреас охотничьим ножом нарезал хлеба.

Наконец, еда была почти готова - зайцу осталось тушиться несколько минут. Палеолог добавил к похлебке несколько ложек вина, поперчил, опустил туда ветку розмарина и немного щавеля, который хозяйка принесла с огорода. Они постоянно пробовали похлебку. На стол поставили четыре сальные свечи, и Андреас должен был следить за тем, чтобы они не коптили. Но в этот счастливый момент у дверей раздался сильный шум, и в комнату ворвались шестеро вооруженных мужчин, азиатских греков, если судить по их разговору, и все пошло вверх дном.

Они притащили с собой прилично одетого молодого человека с приятными чертами лица, так связанного веревками, что он не мог сделать ни шага. По внешности он смахивал на ремесленника или торговца. Вожак банды, крепкий парень, тащил пленника на плече, как мешок зерна, и швырнул его в угол у огня, наверно, потому что это место было дальше всего от двери, и молодой человек не смог бы от них