треть участка превратилась в пашню, быстро сохнущую и сереющую на июльском солнце.

Ночью долго не могла уснуть. Только закрою глаза — мерещится какая-то чертовщина.

Наконец я забылась. Сколько проспала — не знаю, но проснулась как от удара. Во рту сухо, сердце тяжело стучит, а пузырь надрывается от беззвучного крика: «Ой, сейчас лопну!».

Я уже в том возрасте, когда понимаешь, что это такое, когда ночью внезапно подступает малая нужда. Организм реагирует на то, что творится в окружающей среде. Что именно происходит — не знаю. Наверное, магнитное поле изменяется, давление, а может, лучи какие-то долетают из космоса… Действует это на всех, только не все осознают. В такие минуты одни начинают храпеть во сне, другим снится кошмар, кто-то сонно бредет в туалет, а старые и слабые умирают от инфаркта.

Мне почти уже стукнул полтинник, однако от инфаркта я не умерла, а просто вышла на крыльцо. Тащиться в темноте к нужнику не хотелось, да и смысла никакого. Я отошла к сосне, что растет у крыльца, присела…

И вдруг что-то холодное и скользкое коснулось моих голых ног. Не коснулось даже, а толкнуло меня. И довольно сильно.

Я взвилась, как ошпаренная. Сердце подскочило к горлу и там судорожно затрепыхалось: бух-бух-бух… Не помню, завопила я или нет, потому что в этот миг вспыхнула молния, двор озарился слепящим сиреневым светом, и я увидела…

Не знаю даже, как описать. По траве, которой небесное электрическое освещение придало на долю секунды ярко-изумрудный, неземной цвет, прыгали какие-то серые комки. Зайцы не зайцы, кролики не кролики, а нечто невообразимое. Было их очень много.

Тут я и заорала.

Один Бог знает, как в наступившей вслед за вспышкой темени добралась я до крыльца. Шасть в дом — и дверь на крючок. Роксай забился под стол и скулил. Он у нас парень бравый, но грозы боится до дрожи. Меня и саму трясло, как в ознобе. Мама выплыла в темноте из своей комнатки, словно призрак.

— Оля, что происходит?

В окна полыхнуло белым светом, и тут же ударил гром.

— Гроза, мама. Ничего особенного. Ложись…

Но она уже увидела… Да и как было не увидеть! В оконный переплет снаружи что-то ударило с омерзительным шлепком, и в свете новой молнии мы увидели, как по стеклу сползают тонкие кишочки. Словно в окно нам швырнули пригоршню куриных потрохов.

Я бросилась к другому окну. Небо вновь осветилось. Снаружи бушевала сухая гроза. Молнии вспыхивали почти постоянно — то дальние, то ближние, — и в их рваном, трепещущем свете мы видели, как уродливые создания бессмысленно скачут по грядкам и клумбам. Что им надо?

— Ой, да что это такое?! — простонала мама.

— Просто какой-то парк юрского периода, а не дачный участок, — проговорила я дрожащим голосом.

Хлынул дождь. И тварей будто водой смыло. Сколько мы ни вглядывались, не заметили больше ни одной.

— Слава Богу, — сказала мама и перекрестилась.

Чего-чего, а этого я от нее, старой коммунистки, никак не ожидала. Заметив мой взгляд, мама смутилась и побрела к себе.

Да я и сама была хороша. Я лежала в постели, глядя в темноту, и мне, кандидату наук, без пяти минут доктору, мне, работавшей над темой… (но о теме, пожалуй, не стоит; хотя наше закрытое КБ и находится при последнем издыхании, но грифа «секретно» с моей работы еще никто не снимал)…так вот, мне чудилось, что отовсюду — из земли, из ночного воздуха, с веток деревьев за окном — на меня смотрят загадочные бесплотные духи: эльфы, гоблины, лешие, лары, джинны… Мне было страшно как никогда в жизни. Еще вчера я считала, что нечисть поднимается «со дна подсознания», но теперь я знала — она действительно всплывает со дна земли. Из глубин бытия…

Первое, что я обнаружила утром на крыльце, была кучка студенистых останков одной из вчерашних тварей. Внутренности были перемешаны с картофельными очистками, прелой травой и еще Бог знает какой дрянью. Еще несколько таких же сувениров я нашла во дворе. Компостная куча в углу была раскидана почти начисто. Возле нее валялись три или четыре земляные жабы (надо же как-то назвать этих уродцев) с вывороченным наружу нутром.

Так вот почему они лопались вчера ночью. Обожрались компоста. Другого объяснения я найти не смогла. Впрочем, и не искала. Даже не умывшись, направилась к Корзухиным. Сергей был уже там и разводил в ведре морилку.

— Сережа, помоги вскопать участок, я заплачу.

— Какая там плата! — отмахнулся Сергей. — И думать об этом забудь.

Он сходил к Смирновым и приволок бензиновый культиватор «Крот». И началась великая борьба с подземной силой. Аппарат, к великому неудовольствию Роксая, жутко тарахтел и испускал клубы вонючего синего дыма. Сергей шагал за ним враскоряку. Наконец заглушил двигатель.

— Плиты поднимать будем? — спросил он.

Участок был полностью перепахан. От заборчика из зеленого штакетника до соседских границ. Погибло все — лилии и лилейник, львиный зев и петуния, морковь, укроп и салат, не говоря уже об огурцах в полиэтиленовом парничке… Теперь наш домик стоял среди голой пашни, пересеченной лишь двумя дорожками из квадратных бетонных плит. Одна вела от крыльца к кухне, сараю и туалету, другая — к боковой калитке.

— Думаю, плиты можно оставить, — сказала я.

Вряд ли жабам под силу поднять тяжелую плоскость толщиной сантиметров десяти и со сторонами в полметра.

— Не горюй, Ольга, — утешил меня Сергей. — Осенью начнешь все заново.

Об этом я и думала, засыпая, — устрою на будущий год идеальный дворик по мотивам журнала «Наш прекрасный сад». Одни цветы. А овощей сажать не буду. Проснулась я непривычно поздно. Разбудили голоса за открытым окном. Выглянула — оказалось, это Сергей с Иваном.

— Зашли посмотреть, как ты с подземным царством воюешь.

Роксай вскочил и бросился к двери. Он ничуть не сомневался, что гости пришли именно к нему. Я накинула халатик и вышла на крыльцо.

— Так ты все же решила перевернуть плиты? — встретил меня вопросом Сергей.

— Какие? — я оглянулась.

Две плиты напротив кухонного крылечка были сдвинуты с места и лежали краями одна на другой. Словно кто-то пытался их приподнять, да бросил, не осилив. А дальше, у туалета, еще один бетонный квадрат откинут в сторону и лежит на пашне.

— Я их не трогала, — промямлила я.

Иван с Сергеем переглянулись.

— Ну тогда Кувыка, — сказал Иван. — Больше некому.

Внутри у меня все похолодело. Час от часу не легче.

— Какой Кувыка?

— Земляной дедок, — пояснил Иван. — Мы тебе сразу о нем говорить не стали. Думали, обойдется. Он давно уже в наших местах не появлялся…

— Да что за дедок?! Как он выглядит?

Я и сама слышала, как в моем голосе