скромно опустит глаза,

совершенно определённо повернув мордочку в сторону вход­

ной двери.

А когда Ночка ещё росла, она действительно много болела. И

мы часто ездили с ней к ветеринарному врачу на метро. У меня

за пазухой ей было уютно. Немного повозившись, она засыпала.

Иногда, правда, её что-то беспокоило, и Ночка начинала дро­

жать, тихонько скуля.

- Потерпи, моя маленькая. Скоро приедем...

Беззащитное соитие двух тел согревалось печально текущим

чувством родства и безумным чувством отчуждения по отноше­

нию ко всем остальным. Людям. Животным. Городам. Морям.

Планетам...

-О

X

Дома она с трудом привыкала к белому небу со стеклянной

^

люстрой посередине. Вместо сладкого маминого молока здесь

“

было какое-то другое, чужое и невкусное. И мамой от него не

*

пахло. И братиков нигде не было видно. Где они? В каких мирах

потерялись? И какие там люстры на небе светят?

Я

Только вот этот большой и тёплый всё время куда-то таскает,

ЬЧ

приносит еду, пытается разговаривать... только у него всё равно

А

не получается так как надо, по-нашему.

Б

Но пахнет от него чем-то неуловимо знакомым. И этот запах

О

она помнит почти с рожденья, как и мамин запах. «Наверное, это

С

- Хозяин или Папа. С ним хорошо гулять и играть. Бегает он,

правда, плохо... Интересно, а я кто для него?». - Иногда Ночка

д

внимательно меня рассматривала, поднимая голову высоко

вверх и вбирая воздух дрожащими ноздрями.

Особы женского пола ревниво реагировали на неё:

- Ну, куда ты её тащишь, в кровать, что ли?

- Тсс, тихо. Ей же страшно, она привыкнуть должна. Она же

ещё ребёнок.

- Сам ты ребёнок!..

Я забыл о всяческих посиделках, клубах и ночных загулах.

Теперь гораздо важнее - не какой коньяк покупать, а пом ­

нить, когда последний раз гуляла Ночка.

И разрыв между гуляниями по времени не должен был соста­

влять более 12 часов. И никакие справки с работы помочь тут не

могли.

Потому как совесть и постоянное чувство вины перед лю би­

мым лохматым существом, которое тебе доверяет. Ты же не м о­

жешь её обмануть. Не можешь обмануть эти детские, но поче­

му-то всё понимающие глаза... Целый день она дома. Никто с

>>

ней не играет и не разговаривает,

g

Чем она, интересно, там занимается?

<

CL

Но у Ночки тоже было много открытий в жизни.

С

Оказывается, обувь можно не только грызть, но и красиво

раскладывать прямо на моей постели. А ещё можно грызть сто­

Ь

лы и стулья. И они не будут за это кусаться в ответ. А ещё мячик

ТА всё время под шкаф закатывается - не достанешь потом никак.

В

Но вот кошки - совершенно нехорошие существа. Больно ца­

Ы

рапнут лапой по любопытному носу и перебегут по карнизу в со­

М

седское окно или сразу на дерево. Даже от лая они не падают от­

У

туда, хоть охрипни совсем.

ДЫ

Ой, а пьяных мы не любим. Ой, а от курева мы чихаем бога­

В

тырским чихом прямо на обои и зеркало в прихожей, а потом

смотрим примиренческими глазами.

О

Зато от вежливого предложения выйти вон мы отказываемся

X

тихо, но в высшей степени категорично. Типа - я лучше тут посижу.

^

А то, вдруг вы есть тут надумаете без меня...

О.

I—

Увидев первый настоящий снег, Ночка ошалела от восторга.

Вдохнув полные ноздри колючей свежести, она понеслась по

бледным и бесчувственным ледяным равнинам между домов,

между кустов и деревьев, неуклюже выкидывая вперёд свои по­

дростковые лапы.

И исчезла.

- Господи, где собака? Только что здесь была!..

А Ночка сидела на дне самого глубокого, самого тёмного и

холодного колодца, потеряв голос от страха и внезапного исчез­

новения окружавшего мира.

Совершенно неожиданно пружинистый снег под её быстры­

ми лапами исчез и обернулся космической чёрной дырой с на­

стороженно торчащими короткими железками и противным за­

пахом чужих внутренностей.

- Ночка, ты где? Голос, голос хоть подай! Блин, да тут люк от­

крыт!..

Ночка молча смотрела снизу сырыми глазами вверх, на круглое

небо, по которому плыли облака. Плыли с севера на юг, не остана­

вливаясь здесь, на полпути в Сочи. Она видела как Папа, ругаясь и

оскальзываясь на ледяных железных ступеньках, спускался прямо

с опрокидывающегося неба, дрожа и тихонько поскуливая.

- Дурочка, не ушиблась? С тобой всё... в порядке? Напуга­

лась, милая... Жопочка моя!

Я опять спасал! Но тогда её легко было спасать...

Я целовал её прямо в глаза, и она позволяла это делать, вы­

лизывая в ответ своим длинным язычком мои холодные щёки.

Щенячьи ребрышки по-детски дрожали в моих руках.

Обошлось.

-О

Когда ветеринар увидел её впервые, то сказал:

^

- Я так понимаю, что жуть в виде выставок вам не грозит!

^

Я был рад и сказал, что её нужно просто спасать.

И мы опять спасали её вместе с ветеринаром и