Пирли затянулся сигарой и налил два стаканчика виски. Выпил и, зевнув, сказал:

— Все, пойду лягу. Завтра ранним утром я отплываю в Дублин. Так что для меня эта история кончена. Прощай.

Вставая, он посоветовал:

— На твоем месте я тоже возвратится бы в Лондон. И больше не думал о ней.

С этими словами он покинул террасу.

А Чарльз Стоу еще долго сидел, попивая мелкими глотками виски и глядя на солнечный закат.

Он думал, что счастье столь же неосязаемо, как затяжка опиума, и столь же эфемерно, как глоток чая. Он поверил в любовь Лоан. Никому не дано избегнуть своей судьбы, а его судьба подарила ему семь дней и семь ночей с этой женщиной.

Он поклялся ей вернуться. Он не вернется к ней.

Не признаваясь в том себе, Чарльз Стоу знал, что даже самые прекрасные обеты, пусть им в конце концов и суждено стать порошинками памяти, никогда не засыплет песок времени.

* * *

А еще через неделю Чарльзу Стоу нанес визит англичанин по имени Роберт Форчун. Форчун представится ему ботаником, стремящимся узнать все секреты китайского чаеводства. Он слышал о приключениях Стоу и ему захотелось познакомиться с ним.

Чарльз Стоу принял его, лежа в кровати, так как после нового приступа лихорадки он не мог вставать, у него сразу начинались головокружения. Рассказ Пирли о Лоан еще больше ухудшил его состояние.

— Вы действительно дошли до истоков Зеленой реки? — задал ему вопрос Форчун.

— Да. А почему вас это интересует? Вы тоже собираетесь отправиться туда?

— Вполне возможно. Все будет зависеть оттого, что вы мне расскажете.

— А что именно вы хотите знать?

Форчун держал в руках шляпу, он нервничал и восхищался этим человеком, который сумел осуществить то, о чем он еще только мечтал.

— Господин Стоу, что вы привезли оттуда?

— Воспоминания.

Стоу показал на саженец белого чая, который он купил у монаха.

— И еще вот это.

Форчун зачарованно рассматривал кустик необыкновенного чая, и глаза его сияли.

— Какое чудо! Я покупаю его у вас. Сколько вы хотите за него?

Чарльз Стоу собирался сказать ему, что саженец белого чая не продается, но гость опередил его, назвав сногсшибательную цену:

— Предлагаю вам десять тысяч ли.

— Об этом даже не может быть и речи.

— Мистер Стоу, будьте рассудительны. Больше я не в состоянии вам предложить.

— Дело вовсе не в деньгах, мистер Форчун. Не будем больше об этом. Если вы хотите получить саженцы чая, вам придется самому отправиться за ними.

* * *

Через девять лет Роберт Форчун стал первым британцем, которому удалось вывезти из внутреннего Китая не только самые разные чайные кусты, но и восемьдесят пять китайских специалистов по выращиванию и изготовлению чая. Он привез их в Индию, где им предстояло положить начало преобразованиям в выращивании чая в этой британской колонии, а равно и конец монополии Срединной империи в процветающей торговле этим продуктом.

А в 1852 году в Лондоне вышел бесценный труд, раскрывающий все китайские чайные секреты. Назывался он «Дорога чая и цветов».

Автором его был Роберт Форчун.

* * *

После долгого выздоровления Чарльз Стоу принял решение возвратиться в Лондон и прожить там остаток жизни. В Китае по-прежнему свирепствовала опиумная война. Было самое время бежать оттуда. В Китай Чарльз Стоу не вернулся. И больше никогда не видел Лоан.

Стоу отплывал из Шанхая весенним утром. Плыл он на судне, которое везло не чай и не пряности, а оружие и амуницию, необходимые армии.

В Коломбо он опять слег с лихорадкой. Его отвезли в лечебницу, и там, чтобы облегчить его страдания, ему назначили принимать морфин.

Так в последний раз он причастился к опиуму.

* * *

В Лондоне Чарльза Стоу встретил отец и передал сыну его долю в торговом заведении, которое он держал близ Минсинг-Лайн.

Чарльз Стоу работал, как был приучен, с восхода до заката. И не пил ничего, кроме чая.

Ему было тридцать три года. И жизнь была позади.

Иногда на него накатывала тоска, и это было подобно пенному гребню волны, накатывающей на утес памяти. Он возвращался в прошлое, вспоминал Лоан и семь ночей любви, который она подарила ему. Он видел только долгий зеленый путь и ощущал струю ароматов, ласк, опиумного дыма и дождь. Но в конце концов он возвращался к реальности, и она казалась ему странной и чуждой, однако мало-помалу душевные раны затянулись, а потом и вовсе исцелились.

Он не держал зла на эту женщину. С течением времени он научился любить ее, и она казалась ему еще восхитительней. Она обретала некую достоверность, и эта достоверность приносила ему спокойствие. Он был уверен, что его любовь будет с каждым днем становиться сильней, и это будет продолжаться до последней минуты жизни. Их связь была так коротка, что пламени не суждено было иссякнуть. Лоан подарила ему самое прекрасное: волшебство первых мгновений.

Впрочем, Чарльз Стоу ни о чем не жалел. Долгое странствие по запретной реке привело его от зеленой мягкости чая к черноте опиума. И в конце концов он постиг, что жизнь — тот же опиум, который не бросают.

Примечания

1

Перевод В. Левина, стихотворение «Отрава». (Здесь и далее примечания переводчика.)

(обратно)

2

Амфитрита — в греческой мифологии владычица морей, дочь морского бога Нерея и супруга Посейдона.

(обратно)

3

Ли — мелкая монета с отверстием посередине, имевшая хождение в императорском Китае.

(обратно)