собой входную дверь и зарешеченную калитку, выходившую на улицу Доктора Дордена. Сидя на краю тротуара, зашнуровывали туфли. Рокот поезда становился все громче. Через несколько минут он подойдет к станции и оставит на перроне только одного пассажира: Элиота Зальтера, маркиза де Коссада и короля арманьяка.

Ночи мы выбирали светлые, лунные и звездные. Шнурки завязаны, фонарь спрятан между пижамной курточкой и свитером, теперь надо идти к замку. Пустынная в лунном свете улица, полная тишина и ощущение, что мы навсегда покинули дом, все это заставляло нас потихоньку замедлять шаг. Пройдя метров пятьдесят, мы поворачивали назад.

Теперь мы расшнуровывали туфли и закрывали за собой входную дверь. Будильник на кухне показывал без двадцати двенадцать. Я клал фонарь обратно в кухонный шкаф, и мы на цыпочках поднимались по лестнице.

Наши кровати стояли рядышком, и, забравшись в постель, мы испытывали некоторое облегчение. Мы тихо разговаривали о маркизе, и этот сюжет обрастал все новыми и новыми подробностями. Было уже за полночь, и там, в холле, Гроклод подавал ему ужин. В следующий раз, прежде чем повернуть обратно, мы пройдем чуть дальше, чем сегодня по улице Доктора Дордена. Дойдем до приюта. А в следующий раз — еще дальше, до фермы и парикмахерской. А в следующий раз — еще дальше. И так каждую ночь — все дальше и дальше. И останется нам пройти метров сорок, вот-вот и подойдем к решетчатым воротам замка. В следующий раз... В конце концов мы засыпали.

Очень скоро я заметил, что к Анни и маленькой Элен приходили люди, не менее загадочные и интересные, чем Элиот Зальтер, маркиз де Коссад.

Были ли это друзья Анни? Или маленькой Элен? Наверное, обеих. Вот Матильда вела себя с ними довольно сдержанно, часто вообще уходила в свой флигель. Может, она испытывала неловкость в их обществе, а может, они ей просто не нравились.

Сейчас я пытаюсь представить себе все лица, которые я тогда видел, у крыльца или в гостиной, — и больше половины для меня уже безымянны. Ничего не поделаешь. Но если бы мне удалось десятку этих лиц, всплывающих в воспоминаниях, дать имена, некоторых людей, и сейчас живых, — это смутило бы. Им пришлось бы припомнить, что у них были дурные знакомства.

Вот кого я прекрасно представляю себе, так это Роже Венсана, Жана Д. и Андре К., про которую говорили, что она «жена великого лекаря». Бывали они у нас два-три раза в неделю. Обедали с Анни и маленькой Элен в «Робин Гуде», а потом ненадолго заходили к нам и сидели в нашей гостиной. Или обедали у нас дома.

Иногда Жан Д. приезжал один. Анни привозила его из Парижа на своей малолитражке. Он, кажется, был ее самым близким другом, и, конечно, это он познакомил ее с Роже Венсаном и Андре К. Жан Д. и Анни были ровесниками. Когда Жан Д. приходил к нам в гости с Роже Венсаном, они всегда приезжали на большой, с открытым верхом, американской машине Роже Венсана. Время от времени с ними появлялась и Андре К., она сидела на переднем сиденье этой американской машины, рядом с Роже Венсаном, а сзади был Жан Д. Роже Венсану было в то время около сорока пяти лет, а Андре К. — тридцать пять.

Я помню, как мы в первый раз увидели американский автомобиль Роже Венсана перед своим домом. Дело шло к полудню, это было после уроков. Меня тогда еще не выгнали из школы Жанны д'Арк. Огромная машина с открытым верхом, бежевый кузов которой и красные кожаные сиденья издали поблескивали на солнце, изумила нас с братом так, словно на углу, за поворотом, мы столкнулись с самим маркизом де Коссадом. Впрочем, в эту минуту, как выяснилось позже, мы с братом подумали одно и то же: автомобиль принадлежит маркизу де Коссаду, он, стало быть, вернулся после всех своих приключений и по просьбе отца приехал к нам с визитом.

Я спросил у Белоснежки:

— Это чей же автомобиль?

— Одного из друзей твоей крестной.

Она всегда называла Анни моей крестной, так и было на самом деле — год назад нас окрестили в церкви святого Мартина в Биаррице, и мама попросила Анни быть моей крестной матерью.

Когда мы вошли в дом, дверь в гостиную была открыта, а на диванчике перед нашим bow-window сидел Роже Венсан.

— Идите поздоровайтесь, — сказала маленькая Элен.

Она только что разлила ликер по рюмкам и закрывала пробкой один из графинов с эмалевой табличкой. Анни разговаривала по телефону.

Роже Венсан встал с дивана. Он показался мне очень высоким. На нем был костюм в крупную клетку. Волосы у него были красиво подстрижены и зачесаны назад, они были совершенно седые, но старым он не казался. Он наклонился к нам. И улыбнулся:

— Здравствуйте, дети...

Он пожал нам по очереди руки. Чтобы пожать ему руку, я поставил портфель на пол. Я был в своей серой курточке.

— Ты пришел из школы?

Я сказал:

— Да.

— Ну, и как школа, все в порядке?

— Да.

Анни положила трубку и подошла к нам вместе с маленькой Элен, поставившей поднос с ликерами на низенький столик у дивана. Она протянула рюмку Роже Венсану.

— Патош с братом живут здесь, — сказала Анни.

— Тогда за здоровье Патоша и его брата, — сказал Роже Венсан, поднимая рюмку и широко улыбаясь.

Больше всего у Роже Венсана мне запомнилась его улыбка: она словно порхала у него на губах. Роже Венсан купался в ней, это была не жизнерадостная, а какая-то отстраненная, мечтательная улыбка, словно окутывавшая его легкой дымкой таинственности. Что-то мягкое было в его улыбке, голосе и манере поведения. Он все делал бесшумно. Вы и не слышали, как он пришел, а обернулись — он уже у вас за спиной. Из нашего окна мы несколько раз видели, как он подъезжал на своей американской машине. Она тихо останавливалась перед нашим домом, так прибой бесшумно выносит на берег сторожевой катер с выключенным мотором. Роже Венсан неторопливо выходил из машины, на губах его, как всегда, блуждала улыбка. Дверцей он никогда не хлопал, а тихо прикрывал ее.

В то утро мы уже пообедали на кухне с Белоснежкой, а они все еще сидели в гостиной. Матильда возилась в саду с большим розовым кустом, она посадила его на первой террасе, возле могилы доктора Гильотена.

В руках у меня был портфель, и Белоснежка собиралась проводить меня в школу Жанны д'Арк на послеобеденные уроки; в дверях появилась Анни и сказала мне:

— Хорошенько занимайся, Патош...

За ее спиной я видел маленькую Элен и Роже Венсана с его неизменной улыбкой. Они, конечно же, шли обедать в трактир «Робин Гуд».

— Ты ходишь в школу пешком? — спросил Роже Венсан.

— Да.

Даже разговаривая, он продолжал улыбаться.

— Если хочешь, я отвезу тебя на машине...

— Ты видел машину Роже Венсана? — спросила Анни.

— Да.

Она всегда называла его «Роже Венсаном», с почтительной нежностью, так, будто имя и фамилия его были связаны