теряться.
Дарби понесла сумки вниз. Свет в доме был выключен, но фонарь на заднем крыльце горел, что рассеивало темноту и позволяло ориентироваться в пространстве. Она сказала себе, что может обойтись и без света. Все будет хорошо.
Она собиралась вернуться домой, обустроиться и уже потом обдумать свои дальнейшие шаги.
Она поставила сумки у входной двери. Такси она не вызывала. Теперь это было не нужно. Она продала мотоцикл и купила старую, но надежную «Хонду-Аккорд». Коробка передач немного барахлила, но главное было добраться до дома.
Она смотрела в окно, на свою машину, припаркованную посреди ночи. Она не знала, что ждет ее впереди.
На заднем крыльце раздались тяжелые шаги. Дарби нырнула в коридор и заняла позицию для стрельбы.
Дверь затряслась от ударов кулака.
— Дарби! — заорал Куп. — Дарби, ты дома?
Сергей… Этот сукин сын сказал Купу, где она.
— Дарби?
— Подожди.
Она отперла дверь.
Куп сделал шаг вперед и остановился, увидев нацеленный на него пистолет. Он даже руки слегка приподнял.
— Может, уберешь эту штуку?
— Ну да. — Она моргнула и попятилась. — Да, конечно. Входи и закрывай дверь.
Он сделал то, о чем она попросила, и замер, не сводя с нее глаз. Дарби молча глядела на него.
— Кто тебе рассказал? — наконец спросила она. — Сергей?
Он кивнул.
— Он о тебе беспокоится. И я тоже. Я получил твою посылку.
— Хорошо. — Она почувствовала, что краснеет. Смущение сжало ее горло. — Я просто хотела, чтобы ты знал, что происходило после твоего отъезда.
— На тот случай, если с тобой что-то случится.
Она не ответила. Тишину нарушал лишь шум прибоя.
Куп бросил пальто на диван. Он был одет в привычном стиле. В стиле, который она хорошо знала и очень любила: джинсы, мокасины «Пума» и футболка с длинным рукавом.
— Приезжать было совершенно необязательно, — пробормотала она.
— Я знаю. Но я приехал потому, что мне этого хотелось.
— Аманда с тобой?
— Нет. Я приехал один.
Она облизнула губы. В глазах у нее защипало.
— Ей это не понравится, — заявила она. — Если ты хочешь, чтобы твоя помолвка была удачной, не стоит совершать экстренные трансатлантические перелеты только для того, чтобы убедиться, что я в порядке.
Он подошел ближе.
— Никакой помолвки нет.
— Что случилось?
— Я ее расторг.
Следующее слово стоило Дарби немало душевных сил.
— Почему?
— Ты и сама это знаешь.
Он обхватил ее лицо ладонями, и у нее снова стиснуло горло. Куп улыбнулся, а Дарби совершенно неожиданно для себя разрыдалась.
— Все хорошо, — шептал Куп, прижимая ее к себе. — Ну-ну, теперь все хорошо.
Прижавшись лицом к его груди, Дарби плакала о любви, которую носила в себе столько лет, и о Джеке Кейси, который жил где-то глубоко под землей и, будучи запертым в полном одиночестве и в полном мраке, беспрестанно думал о дочери, изыскивая способы до нее добраться.