финно-угорским мифам относятся также миф о медведе-первопредке, спустившемся с неба, миф о небесной охоте на гигантского оленя или лося, о добывании светил у обитателей преисподней и другие.

Верили финно-угры и в существование низших духов — «матерей» и «отцов», «хозяев» — покровителей полей, лесов и источников, дворов и жилищ, родовых покровителей и т. п.

Главными святилищами финно-угров, лесных жителей, были культовые урочища — скалы, рощи. Лес в любой мифологии был одновременно и источником охотничьих богатств, и обителью злых духов, а также иным миром (местом погребения). Поэтому священные рощи финно-угров носили нередко общее наименование с лесными и злыми духами — хийси у карелов, финнов и других прибалтийских народов; луд, керемет у удмуртов, марийцев и других. Древнейшими святилищами были скалы с рисунками-писаницами (или петроглифами).

ИЗОБРАЗИТЕЛЬНЫЙ МИР ДРЕВНИХ ФИННО-УГРОВ: НАСКАЛЬНЫЕ РИСУНКИ, ИДОЛЫ, «ЗВЕРИНЫЙ» СТИЛЬ

Древнейшие свидетельства духовного богатства уральского мира — наскальные изображения (писаницы или петроглифы), которые древние художники высекали на плоскостях скал, начиная с эпохи нового каменного века — неолита и вплоть до эпохи железа. Две области богаты наскальными изображениями — Урал и Карелия, особенно район Онежского озера и побережье Белого моря. На Урале преобладают изображения оленей, лосей и водоплавающих птиц: уток, гусей и лебедей — персонажей, столь характерных для космогонических мифов. Есть также изображения светил — солнца и астральных знаков, а также охотничьих орудий — ловушек, бумерангов, каменных шаров — боласов и т. п. Реже встречаются изображения людей или фантастических полулюдей-полуживотных. Известны целые композиции, включающие изображения лося или оленя, солярного (солнечного) знака или некой фигуры, напоминающей радугу-небосвод, иногда — охотничьи ловушки. Все эти композиции запечатлели миф о небесной охоте. Другой космогонический сюжет объединяет фигуры водоплавающих птиц, солнечные знаки и знаки дерева (так называемое Мировое древо, ось Вселенной).

Сюжеты карельских петроглифов богаче: помимо многочисленных лесных и морских зверей, водоплавающих и прочих птиц, охотничьего оружия, там присутствуют и сложные композиции: сцены охоты, лодки с людьми. Иногда в этих композициях доминируют водоплавающие птицы, сравнимые своими размерами лишь с огромными морскими животными Беломорья. Иногда основные персонажи — лоси. Но главным героем наскальных сцен является человек или полузооморфный персонаж (получеловек-полуживотное). Эти сцены, несомненно, свидетельствуют о том, что древние люди стремились запечатлеть некие мифологические образы, рассказы, ибо миф был основным проявлением первобытного творчества.

Знакомый нам сюжет можно обнаружить на острове Гурий на Онежском озере: огромная водоплавающая птица снесла яйцо, под которым изображены солярный знак — солнце с двумя лучами — и два молодых (безрогих) оленя или лося. К. Д. Лаушкин предполагает, что перед нами — космогонический миф о сотворении мира из яйца. Действительно, Солнце должно было получиться из желтка, Земля — из белка. Землю первобытные художники, как правило, изображали при посредстве символических животных — копытных, ходящих по земле. Два оленя и есть символ Земли: в более позднем искусстве, когда композиция строилась по закону симметрии, их обычно изображали справа и слева от Мирового древа, у вершины которого размещались Солнце и Луна. Не менее характерны для искусства эпохи неолита изображения оленей с солярными символами. Так, в саамских и других мифах олень несет Солнце по небу. Удивительную аналогию петроглифам представляет кремневая статуэтка со стоянки 2-го тысячелетия до н. э. на Верхней Волге: правда, здесь зверь несет на спине символ луны — лунарный знак. Там же, в Верхнем Поволжье, была обнаружена относящаяся уже к железному веку бронзовая статуэтка медведя с солярным знаком (о ней и о медведе — ездовом животном Солнца — речь пойдет ниже).

Сложнее разгадать содержание иных композиций. На восточном берегу Онежского озера в урочище Бесов нос сохранилось изображении странной сцены охоты. Лося преследует лыжник, переодетый волком. В руках у него охотничье орудие, напоминающее капкан или болас — каменный шар на шнурах, которые должны опутать ноги пойманного животного. Понятно, почему охотник представлен в виде хищника, ведь его цель — догнать лося, ему нужна быстрота дикого зверя. Исследователи петроглифов обратили внимание, что болас напоминает одновременно солярные и лунарные знаки, изображаемые здесь же на скалах: финно-уграм был известен миф о космической охоте на гигантского лося — не зашифрован ли в петроглифах этот космогонический миф?

На других скалах антропоморфные персонажи имеют голову, по очертанию напоминающую солярный и лунарный знаки, впрочем, Солнце и Луна в мифах саамов и других финских народов были антропоморфными (имели вид человека).

Еще одна сцена на мысу Пери нос (Онежское озеро) представляет собой то ли охоту с собакой на лося, где охотник изображен уже метнувшим болас, то ли расправу над каким-то животным, находящимся под ногами лося. Лаушкин полагал, что это могла быть лягушка — злое хтоническое существо, подменяющее, согласно саамским сказкам, человеческих детей своими детенышами, которых затем трудно было изгнать из человеческого мира (об этом еще будет рассказано в главе о саамской мифологии). Однако последние исследования показали, что по очертаниям зверь, на которого идет охота, напоминает скорее бобра, о хтоническом культе которого еще не раз будет повод поговорить. Для более поздней пластики Прикамья, о которой пойдет речь ниже, характерна фигура человека, стоящего на ящере между двух лосей. Подобное сочетание трех образов — человека, хтонического животного и лося — очевидно, должно было выражать соотношение трех миров.

Характерно название одного из мест, где сосредоточены наскальные композиции, — Бесов нос (на Белом море известно урочище с писаницами — Чертовы следки). Оно дано русскими христианами, которые, конечно, усматривали в изображениях на скалах бесовские — языческие — сюжеты. Сохранилось и предание о Бесе и Бесихе, которые жили на берегу Онеги. Бес захотел перенести свой дом подальше от берега и, свив веревку, потащил мыс в озеро. Но это оказалось ему не под силу: он оторвал лишь огромный камень, вместе с которым свалился в озеро, камень же торчит из воды