царской властью [был] свойственен не только русской обличительной критике и, тем более, советскому литературоведению, но и противоположной „партии”, эти отношения идеализировавшей”. Ссылка уводит к “фальсифицированной версии записок А. О. Смирновой” и брошюре Е. В. Петухова “Об отношениях императора Николая I и А. С. Пушкина” (Юрьев, 1897).

Пользуясь случаем, напомню, что совместно с вышеупомянутым В. Эрлем М. М. издавал первые комментированные собрания сочинений обэриутов.

Виктор Некрасов. P.S. к “окопной правде”. Публикация и вступительная заметка Александра Парниса. — “Наше наследие”, 2005, № 73.

Публикуются две статьи В. Н. (газеты “Радянське мистецтво”, 1945 и парижская “Русская мысль”, 1980) и текст выступления по радио “Свобода” (1984, к 40-летию освобождения Одессы).

“<…> Много смеха вызвал и сухой лимонад, в порошке. Солдаты обнаружили целый вагон с ящиками, набитыми какими-то бумажными пакетиками. Не раздумывая, высыпали содержимое, желтый порошок, в свои пасти. И порошок запенился. Только потом кто-то догадался, что его надо в воду и размешать <…>”.

Олеся Николаева. Повсюду — тайны. — “Арион”, 2005, № 2.

“<…> Эрос и тот — устрашился и прячется — / вместо себя — двойника / шлет на расправу — капризного, мелкого: / шулера и пошляка. / Спросишь — откуда же эта вселенская / тьма в тебе, кто виноват? / Это все — тихая лирика женская, / весь этот ад”.

Победители. Рисунки и письма Н. Я. Симонович-Ефимовой. Публикация Е. А. Ефимовой и И. И. Голицина. Примечания Е. А. Ефимовой. — “Наше наследие”, 2005, № 73.

Нина Яковлевна Симонович-Ефимова (1877 — 1948) еще в 1918 году создала театр кукол и силуэта художников Ефимовых, действовавший до 1940 года и давший около двух тысяч спектаклей. Автор нескольких уникальных книг по искусству кукольного театра.

“<…> Ты спрашиваешь, какая Москва? Да, она спешащая, как ты и представляешь, но это имеет сейчас вид далеко не прежний. Спешат медленно. Лица побледневшие, похудевшие. В смысле фигур — это лучше. Все стройные. Вместо 6 человек в метро на лавочке всегда сидят 8, и свободно. Лица страшноватые, особенно у пожилых. Это как было в девятнадцатом году. Та стала худенькая, как была барышней; та — стройная дама, а у этой — талия как у черкешенки. Сейчас стало некогда видеться — боишься прийти на обед, помешать… <…>

Меня очень впечатляют сейчас дети. Многие белые, как бумага, а веселые. Поэтому, когда я задумала для соцсоревнования, предложенного МОСХом, картину, — я решила сделать веселого, милого ребенка (до одного года), розовенького. Он доверчиво смотрит на зрителя, протягивает ручки и смеется, глаза голубые. Он на руках у матери, а рядом старик спиной, руки связаны — их расстреливают. Вокруг поле ржи, снопы. Фон — грозовое сизое небо. Вдали ярко освещенная деревня. Горизонт очень низкий, под ногами почти. Сбоку направлены два ружейных дула… Но центр — ребенок. Трудно написать, потому что я привыкла писать с натуры, которая меня подхлестывает (публикация пронизана рисунками Н. Я. на госпитальные темы. — П. К. ). Я уже подмалевала, размер 1,5ґ1,1 м <…>” (21 августа 1942 года).

Павел Полян. Остарбайтеры. — “Звезда”, 2005, № 6.

Профессор Института географии РАН, специалист по миграциям, депортациям и принудительному труду в СССР и фашистской Германии — об угнанных детях, половых контактах в неволе, браках по-репатриантски. Здесь, конечно, есть и статистика, но главное — конкретные драмы, конкретные судьбы.

Николай Работнов. [Рубрика “Бенефис”]. — “Знамя”, 2005, № 7.

“Такой рубрики в „Знамени” никогда еще не было…” (Сергей Чупринин, начало редакционного предисловия).

Вот, опять пугают. Ну, сошлись разножанровые работы одного знаменского автора на разных редакционных столах, ну решили их букетом таким под рубрикой “Бенефис” подать… И хорошо, и слава Богу: разнообразие. А пугать зачем?

Это я шучу, Сергей Иванович, не сердитесь.

Палиндром тут хороший, как раз для меня. Называется “Поручение”:

— Интерпретни!

Дина Рубина. Цель скитаний. Рассказы. — “Дружба народов”, 2005, № 7 <http://magazines.russ.ru/druzhba>.

“<…> Я вдруг вспомнила рассказ моего мужа, подростком покинувшего семью и поступившего в Симферопольское художественное училище. Начинающие художники, как известно, штудируют бесконечные рисунки с натуры. На первом курсе это предметы, а начиная с третьего — натура живая. И вот когда первокурсники бились над очередной постановкой — натюрморт с вазой и веером на вишневой драпировке со сложными складками, — вдруг рывком отворилась дверь, стремительно вошла женщина в халате и, бросив на ходу: „Привет, мальчики!” — скрылась за деревянной резной ширмой, расставленной за подиумом. Борис, сидевший со своим мольбертом сбоку, увидел, как ловко, катящимися движениями ладоней она сворачивала бублик чулка с высокой белой ноги. Кровь бросилась ему в голову, тело ослабело… И кто-то из мальчиков вдруг крикнул истошно: „Тетя, это не здесь!!!”

Она выглянула из-за ширмы простодушным лицом, спросила: „А это что, не третий курс?” — и, запахнув халат, выскользнула в коридор…

Через два года, когда за плечами студентов остался уже курс по анатомии, она позировала им обнаженной, и ребята спокойно и внимательно вглядывались в контуры женского тела, уверенной рукой растушевывая тени на листе.

Я шла по тропинке меж голыми (нудистский парк в Германии. — П. К. ), размышляла о природе эротики и чувствовала себя безобразно, омерзительно одетой…” (“Коксинель”).

Свящ. Константин Слепинин. Влюбленность: воспаление ума или дар Божий? — “Фома”, 2005, № 3 (26).

“<…> К тому же, говоря о любви, мы постоянно страдаем, как ни странно, из-за скудости русского языка. У древних греков существовало по крайней мере четыре термина, каждый из которых мы переводим словом „любовь”. Эрос — любовь как чувственное влечение, филия — любовь-дружба, сторгэ — взаимная любовь детей и родителей, агапэ — это возвышенная любовь, вершина всех добродетелей. Тем не менее можно определенно сказать, что влюбленность и любовь — это не одно и то же <…>”.

Татьяна Сырыщева. Родня — все человечество… Вступление Александра Ревича. — “Дружба народов”, 2005, № 7.

Опираясь на плечи своих сыновей,

сходит старец к воде, что зари розовей.

Пестрой гальки кайма и озерная гладь…

Здесь он будет для росписей краски искать.

Рядом камни — как камни, в них чуткости нет,

а вот этот оставил оранжевый след…

Вот лиловый, вот охристой глины кусок!..

Светлый замысел фресок, как