сильный огонь и отошла с потерями. Молодой развязный парень врёт, что всё время был в бою.
— Трус! Мерзавец!— кричит комиссар Винокур, замахиваясь. — Я расстреляю тебя.
— Пожалуйста,— нелепо отвечает арестованный. Его уводят. Комиссар на прощание даёт ему по шее. Через пять минут в избу входит нач. штаба, кап. Уткин, кладёт на стол кобуру с револьвером и ремнями и совершенно спокойно заявляет:
— Истратил один патрон.
— ???
— Расстрелял. Сам.
Вот и всё. Просто и быстро.
На печке кто-то спит, видны только валенки. Его будят, дёргают за ногу — никакого внимания. Нач. штаба вынимает пистолет, лезет на печь и стреляет над самым ухом неизвестного. Тот же результат. Сначала смех, потом опасение: может быть, мёртвый? Человека стаскивают за ноги, и только тогда он приходит в себя, усаживается, мутно глядит на нас. Это офицер связи. На него набрасываются — как он смеет отсыпаться здесь и не передавать приказания на батарею? Немедленно идти. Выполняйте приказ.
— Есть выполнять приказ, — отвечает офицер связи и не трогается с места. Человек выбился из сил. Сколько ночей он не спал?
Потом, выйдя в сени, я увидел его. Он стоял, прислонясь к столбу, и спал.
И весь этот калейдоскоп событий, смесь трогательного, страшного, смешного на протяжении часа, не больше”.
И то, что дневник уцелел в деле, и то, что его выдали, — сродни чуду. По нашим сведениям, издательский отдел ФСБ, или как он там называется, намерен выпустить эту рукопись — книгой. Интересно, много у них там подобных “вещдоков”?
Шолом-Алейхем. К 150-летию со дня рождения. Шолом-Алейхем о Марке Варшавском. Перевод с идиша и примечания Александра Френкеля. — “Народ Книги в мире книг”, Еврейское книжное обозрение. 2009, № 78.
По-русски эти предисловия к сборникам “Еврейских народных песен” Марка Варшавского (1848 — 1907), которого Шолом-Алейхем пережил на девять лет, не публиковались. Судьба М. В. в те годы — судьба великого человека, имя которого чем популярнее его творения, тем глубже уходит в неизвестность, в забвение. “…Когда я писал вступление к первому изданию песен Варшавского, вздумалось мне предсказать, что пройдет немного времени и песни Варшавского станут подлинно народными мотивами, которые народ будет распевать по всем общинам израильским.
Не ведал я, что предсказание мое сбудется настолько, и что эти песни станут настолько народными, и что их будут знать действительно все — долго, очень долго, до тех пор, пока звучит еще еврейская песня, но что создателя их будут знать далеко не все и что имя Варшавский окажется забытым, словно никакого Варшавского никогда на белом свете и не было…” (1914).
Составитель
Павел Крючков
(обратно)