Земля людей: Германия
«...А даже о запахе торфа теперь Вздыхаю не без грусти, Об овцах в Люнэбургской степи, О репе, о капусте,О грубоси нашей, о табаке,О пиве, пузатых бочках, О толстых гофратах, ночных сторожах, О розовых пасторских дочках»(Генрих Гейне. Германия. Зимняя сказка)
Германия — очень разнообразна: песчаные пустоши Померании и Шлезвига, туманное побережье Балтики и Северного моря, Альпы на юге и прогретая солнцем долина Рейна, прославленная винами.
Площадь Федеративной Республики Германии — 357 тысяч квадратных километров, а население 81 с половиной миллион человек. Столица — Берлин. (Хотя большая часть правительственных учреждений остаются пока в Бонне — бывшей столице Западной Германии.)
Почти всю свою историю Германия оставалась конгломератом королевств и княжеств, и обилие августейших невест превратило ее в поставщика жен для правящих династий Европы. Не будем разбирать подробно недостатки раздробленности. Поговорим о странной — казалось бы — вещи: о ее достоинствах. Ведь каждый королевский и княжеский двор старался придать пышность своим столицам. Для этого строились великолепные здания, создавались университеты, приглашались знаменитые композиторы, художники и ученые. Потому и знаменита Германия великолепными городами, а жители Дрездена, Кельна, Мюнхена или Гамбурга не чувствовали себя провинциалами и бедными родственниками перед берлинцами. С этим связано и огромное разнообразие немецких диалектов — некоторые из них с трудом понимают в других частях Германии. При этом говорить на своем диалекте у немцев считается делом чести. Германия состоит из земель: каждая — бывшее феодальное государство. Переименовали их в области и лишали традиционных прав дважды: при Гитлере и в бывшей ГДР.
С падением Берлинской стены закончилось последнее разделение страны. Она вновь едина. Но Кельн — очень западный — остался — Кельном, а Берлин — восточный и имперский — Берлином. И «кейьш» — житель Кельна так же не похож на пруссака, как их диалекты.
В 1990 году бундестаг — парламент установил день 3 октября национальным праздником — Днем Немецкого Единства. Остается добавить, что денежная единица страны — марка. Она состоит из 100 пфеннигов (на пфенниг, правда, ничего не купишь, но сдачу в Германии вам дадут до последней монетки).
Земля людей: Берлинский воздух
Выражаю благодарность за помощь моим немецким друзьям Лоле и Паулю Дебюсер, Тамаре Шинкель, Кате и Хансу Ленерт, Габи Леман-Карти и Ральфу Шредеру.
Эти слова: «Берлинский воздух — нет лучше его аромата» — бесконечный припев в старой песенке, под которую хочется сплясать канкан или помаршировать. Немцы поют эту песенку уже много лет. Я ее слышал не раз, приезжая в Берлин, пели ее и на этот раз. Мне кажется, что эти слова объединяют всех берлинцев: и «осей» — восточных и «весси» — западных.
Ordnung жить не мешает
«Орднунг» по-немецки означает «порядок». Честно скажу, этот немецкий порядок и организованность лучше, рем родная расхлябанность. Хотя порой он и утомляет русского человека — об этом, если помните бессмертный Лесковский роман «Железная воля».
Ну, чем плохо, когда в аэропорту тебе моментально возвращают отштемпелеванный паспорт, хотя могло бы, как у нас принято, недоуменно разглядывать многочисленные визы экзотических государств. Просвечены тяжеленные сумки, набитые непонятной для таможенников литературой на русском языке, уже поджидают меня в багажном отделении.
Тащу свои сумки на станцию S-Bahn городской железной дороги и в ожидании электрички разглядываю вывешенные на щитах схемы движения поездов и разные указатели. Все наглядно объяснено даже для человека «без языка». Ну, а не поймешь, можно обратиться за разъяснениями к дежурному или в справочную. Степень контроля так продумана, что комар не пролетит, не то что «заяц». Правда, я сам видел, как с безбилетников — очевидных иностранцев, как они ни юлили — брали по 60 марок штрафа (это намного больше наших десяти тысяч).
С электрички пересаживаюсь в U-Bahn — а это уже метро. Орднунг! Попадаются «обдахлозеры» — «люди без крыши», по-нашему «бомжи». Но они мирно дремлют или бойко торгуют газетой, рассказывающей о проблемах их же жизни. Одеты они достаточно чисто и не попрошайничают, вагоны обходит специальная охрана. Это рослые парни в защитной форме, кепи и при пистолетах, со свирепыми ротвейлерами. Как-то такая морда повернулась ко мне, натянув поводок, и, несмотря на ее намордник, стало не по себе.
Хитроумные служители метро придумывают разные забавные мелочи против нарушителей порядка. Как известно, стены зданий в городах всего мира расписывают неутомимые дикие художники. Немцы заменили гладкий материал на сиденьях пестрой обивкой с зигзагообразным рисунком. Теперь, как бы ни старались умельцы, их художества будут просто не заметны на пестрой ткани.
Да, орднунг — дело хорошее, главное, чтобы его все соблюдали.Свято соблюдают берлинцы и правила перехода через улицу: они не только не пойдут на красный свет на оживленных улицах, но и на тех, где нет ни машин, ни пешеходов. Стоит одинокий прохожий и терпеливо ждет, пока не выскочит на светофоре зеленый человечек. У его ног сидит лохматая собака без поводка и тоже послушно ждет зеленый сигнал.
Как старый собачник, я все время приглядывался к повадкам берлинских собак. Ведь не секрет, что в больших городах, хоть в Париже, хоть в Москве, — это целая проблема. Я не имею в виду безработных хиппи, у которых высшим шиком считается держать нескольких собак, обычных дворняг. Они небрежно расхаживают с этакой сворой по улицам, а иногда клянчат деньги, рассевшись на ступеньках входа в метро. Нет, меня больше занимали заботы законопослушных граждан, которые с достоинством выгуливают своих собак по улицам и скверам. У молодых — собаки побольше и попородистее, у пожилых — поменьше, но они... на поводке и без, безмолвно повторяют все движения хозяина, словно вышколены в цирке. Идут у ноги, не только не тявкнут, но даже уши не прижмут, не оскалятся, глазом на тебя не поведут, вышагивают или семенят важно, независимо, выглядят сытыми и всем довольными. Собаки знают,