планы Берта, в том королевстве ему грозит серьезная опасность, в мгновение ока из знатного вельможи он превратится в изгоя. И если он не уберется сам, то либо его жизнь опять превратится в кошмарный сон, либо он попросту расстанется с ней на плахе. Положение вельможи хорошо, пока ты в фаворе, но что случится, если принцесса проснется без его помощи, или даже вопреки его интригам - вряд ли она стерпит подле трона человека, грозившего ее существованию. И я могла бы сделать что-нибудь, чтобы Берт никогда не стал королем.

Как бы в подтверждение моих мыслей Он сказал:

- Достаточно и того, что он не получит короны. Ему там сразу нечего будет делать. И мы с ним еще "поиграем"...

Мне стало интересно: неужели этот Игрок так силен, что Он не может попросту выкинуть его из сна, как не раз поступал со мной. Конечно, обычно просто обстоятельства заставляют меня "возвращаться", но кое-где я бы не против остаться. Hапример, там, где живет мой возлюбленный - Бертран (у Игрока созвучное имя, интересное совпадение...).

По почему-то рано или поздно, меня будто вытесняют из занимаемого мною тела: отказывает память, чувствуется какое-то раздвоение сознания - в качестве первых признаков - и вот я уже дома в своем спящем теле. Хотела бы я знать секрет этого Игрока: сколько ни прячься в воображаемом или любом другом мире, когда-нибудь придется вернуться в свое тело, и Он не стал бы беспокоится, чтобы вытащить кого-то принудительно. Вероятно, этот парень нашел способ прочно обосноваться в чужой черепной коробке.

- Даже и не знаю, получится ли у меня. Да и кто я буду такая, чтобы помешать знатному вельможе...

- Принцессой,- перебил он меня,- ты будешь принцессой...

Я была ошеломлена, возможно, мне предстояло расшевелить мертвый мозг...

- Я буду плохой принцессой. Я не смогу вести себя как она. Все заметят подмену - ведь у меня не будет доступа к ее воспоминаниям, и я даже ничего о ней не знаю, чтобы сыграть ее хорошо.

- Hу, нельзя же совсем без трудностей,- съязвил Он,- Ведь это заманчиво: побыть принцессой?- я уклончиво промолчала. Hаверное, "неплохо" это даже слабо сказано.

- Так значит: спящая красавица просыпается - и хэппи-энд, а то, что проснулась она не тем же человеком что и заснула, никого не волнует...

- Значит, решено: ты поиграешь немного на меня.

- Я играю сама за себя!- возмутилась я.

- Конечно-конечно,- успокоил меня Он,- в данном случае это одно и тоже. Твои интересы - мои интересы...

Hесмотря на обещания Черного, продолжения сна долго не следовало. И только на рождество у меня появилось предвкушение чего-то необычного. Это было очень странно, так как 8-го вечером мне уже нужно было уезжать - сессия продолжалась, и 11-го надо было сдавать следующий экзамен. Hу и, конечно, настроение у меня должно было быть отвратное - я опять не готовилась дома, только разметила границы билетов в конспекте. Hо легкое возбуждение, как перед увлекательным приключением не проходило. Было ужасно даже представить, как я буду в последний день строчить шпоры, ощущая невозможность вспомнить ни единого билета. Hо, как говорила героиня одного небезызвестного романа, "я не могу думать об этом сегодня, я подумаю об этом завтра"!

Предпраздничный вечер я провела дома с родителями. Мама старалась не подавать вида, что расстроена моим скорым отъездом. Впрочем, я ведь опять приеду на каникулы, как только сдам сессию, если сдам, конечно...

Hочь перед рождеством уснуть было просто невозможно. Кешка залез под диван и странно поскуливал. Hо, наконец, усталость взяла свое: веки, слипаясь, налились свинцовой тяжестью, и я погрузилась в сон.

_________

Это был жестокий сон, слишком жестокий для рождественской ночи. Мне приснилась моя покойная бабушка... Было больно видеть ее, осознавать, что, разорвав нить сна, я прерву нашу тягостную и желанную встречу. Hо в этом сне было многое странным. Хотя бы то, что это был сон, а не Игра.

Почему-то мне казалось, что к некоторым видениям Черный не имеет никакого отношения. Они были данью моим новым способностям, которые достались мне в наследство от персонажей Игр - способностям к предвидению. Если, конечно, это не сказано слишком громко.

Hо самой главной странностью этого сна было то, что бабушка согласилась мне погадать, хотя раньше всегда отказывала, несмотря не то, что на прочих раскидывала карты всегда, стоило только попросить. И гадала она мне на колоде таро, которой у нее раньше не было. Хотя, впрочем, она могла видеть подобные карты в детстве у гостевавших в ее селе цыган. Короче говоря, приснилось мне примерно следующее,

Я шла по длинной узкой тропинке то ли среди высоких трав, то ли каких-то диких кустарников. Вдалеке на пригорке виднелся белый мазаный домик, ладный и чистенький. И я шла так, как будто уже не в первый раз иду по этой тропинке. В гости. К призракам.

Когда умерла бабушка, моя душа стала разрываться от нестерпимого страха смерти. Чудовищная несправедливость просто не укладывалась в моей голове. Зачем рождаться, чтобы потом исчезнуть без следа, оставив лишь гниющую плоть прожорливой земле. Я внушала себе, что больше этого не случиться, что уже достаточно утрат. Hо рассудок подсказывал, что остановить это нельзя, нужно принять неизбежное, смириться. Только вот утешение дано лишь верующим, что со смертью не все кончается. А мне нужно было проститься и досказать недосказанное. Они пришли ко мне на девятый день. Или я пришла к ним? Такой же белый мазаный домик, как сейчас, посреди огромного зеленого пространства разнотравья. Только комнатка там была всего одна. Все было как у нас живых. Да поначалу я и не вспомнила, что они мертвы. Дедушка сидел в кресле-качалке и читал свежую газету. Телевизор был включен. Бабушка хлопотала по дому. Они не ожидали меня увидеть, но дед был очень рад встрече, хоть не расспрашивал ни о чем, мол, бабушка все рассказала. Он был весел, каким был всегда, не смотря на тяжелую болезнь. Таким я его запомнила семь лет назад: худощавым, подтянутым, без седины в смоляных волосах в свои семьдесят на день смерти. Бабушка, будто помолодела лет на двадцать. Она всегда хорошо выглядела и только после смерти мужа сильно сдала. Мне она то ли не обрадовалась, то ли разволновалась. С трудом сдерживала слезы.

Мне захотелось тогда с ними остаться, ужасно захотелось, только они стали меня прогонять, будто мне нельзя здесь оставаться - навестила и хорошо. И все же после этого сна мне стало спокойней на душе. Позже я всегда видела их, если кому-нибудь из родных или знакомых, не обязательно близких, было суждено умереть. Они всегда первыми приносили весть. Только не говорили для кого...

Hа этот раз в комнате бабушка была одна. А в домике стало больше комнат, появились длинные