на руках должны остаться следы пороха. Он оцарапал девушку: под ногтями должны быть кусочки кожи. Проверьте это. Снимите все отпечатки пальцев. Пальцы девушки должны быть только в чулане, на пистолете и на телефонной трубке. Если найдете их в другом месте, сообщите мне.

Комиссар повернулся к полицейскому, стоящему в дверях:

— Обойди соседние киоски и узнай, не помнят ли они красивую блондинку в короткой юбке, зеленой кофте и кожаной куртке; не покупала ли она марку. Потом позвоните.

Вальтер внезапно почувствовал себя так, словно освободился от тяжкого груза. Он тихо прикрыл за собой дверь и снова подошел к телу Джанни.

— Мне очень жаль, — тихо произнес он, — теперь я уже ничего не смогу сделать. Я сдержал обещание, но старый Краст все понял сам. Больше ничем не могу ей помочь. Очень жаль.

Он опустился на колени, нежно провел ладонями по лицу друга и закрыл его неподвижные глаза. Теперь Джанни казался спящим ребенком.

«Глупый мальчик. Твой поступок ничего не дал». Вальтер поднялся и, прежде чем уйти, в последний раз посмотрел на Джанни. «Впрочем, кто знает? Может быть, ты был прав».

(обратно)

4

Перед ним расстилалась оживленная и теплая вечерняя улица, полная света и шума. «Через час Краст получит первые доказательства», — думал Вальтер. — Через два наденет на нее наручники. А теперь в редакцию: надо писать статью. «Рома-Сера» будет первой газетой в столице и во всей Италии, которая опубликует эту историю со всеми подробностями».

И вдруг жуткий взгляд мертвых глаз снова кольнул его в сердце. «Наивный романтик, попавший в навозную кучу. Я построю для тебя бумажную гробницу с колоннами из печатных заголовков. Люди прочитают, пожалеют тебя, а через месяц никто и не вспомнит твоего имени. Бумажная гробница на один день — вот все, что я могу для тебя сделать».

«Часа три займет статья, а потом напьюсь в каком-нибудь баре, где много шума и света… Но сначала в редакцию».

Он остановился у газетного киоска и некоторое время смотрел, как из крытого грузовичка выгружают толстые пачки вечерних газет. Потом вдохнул в себя родной запах типографской краски, погладил теплую бумагу и быстро зашагал дальше. «Самое большее — три часа на статью, — думал он, — потом — в бар, и мир покажется прекрасным».

(обратно) (обратно)