же — от плаща и зонтика на вешалке. Ее кровать была придвинута к стене мансарды, так что чужак мог бы спрятаться только на потолке, как летучая мышь. Нет никаких сомнений, что она одна в комнате.

Глаза ее слезились от усталости, но Виола продолжала всматриваться в темноту. Кажется, тень возле двери пошевелилась?..

Решительно отбросив простыни, девушка вскочила с кровати и громким шепотом спросила: «Кто здесь?». Ответом была полнейшая тишина. Виола стояла босиком на холодном деревянном полу и чувствовала себя очень глупо. Затем она собралась с духом и быстро шагнула к камину.

Ухватив кочергу, девушка почувствовала себя слегка увереннее. Протянув свое оружие к плащу, она осторожно похлопала по ткани, а затем так же неуверенно провела по всем темным углам в комнате и под кроватью. Ничего, кроме пустоты.

Ее тело расслабилось, и, сложив руки на груди, Виола произнесла короткую благодарственную молитву. Девушка вернулась в постель, но на всякий случай положила кочергу возле кровати на пол поближе к себе. Наверно, стоило бы закрыть распахнутые створки окна, но в комнате было слишком душно. К тому же, если злоумышленник все-таки решится забраться в ее комнату по покатой крыше, то он легко сумеет отворить окно. Только какой смысл ему проделывать столь небезопасный путь в старую комнатенку, где и украсть-то совершенно нечего?

Уткнувшись носом в маленькую подушечку, девушка вскоре погрузилась в благодатный сон, особенно приятный после пережитого волнения.

Когда спустя три часа Виола поднималась по ступенькам мраморной лестницы салона мадам Лили, на улицах было еще пустынно, но в мастерской уже вовсю шла работа. Казалось, что девушки так и не ложились спать. В этом году праздники были необычайно пышными, и всех женщин увлек поток бесконечных развлечений — пикники, балы, цветочные праздники, военные парады. Для многочисленных выходов в свет необходимо было каждый раз новое платье, сшитое по последней моде, и поэтому в парижских салонах работа кипела буквально день и ночь. Так же, как у всех остальных работниц, у Виолы накопилась неимоверная усталость, но волнение от праздников захватывало и ее. Голова кружилась от восторга, утомления и голода, а мысль о том, чтобы когда-нибудь самой надеть такое великолепное платье, пьянила и будоражила сознание и фантазию. Все эти потрясающие туалеты для знатных и не очень знатных дам были мечтой каждой женщины!

— Отличная работа, — заметила с восхищением главная швея, принявшая у Виолы корзину с платьем. — Ручаюсь, что ты закончила работу не раньше двух часов ночи, не так ли? В мастерскую только что доставили свежую выпечку, можешь зайти перекусить, но не задерживайся. Предстоит работа. Нас собираются посетить дамы из Румынии и Венгрии, и тебе предстоит выбрать для них ткани.

Виола поспешила в соседнюю комнату, с удовольствием съела круассан и выпила чашечку крепкого кофе, затем побежала по лестнице наверх. По дороге ей встретилась одна из белошвеек.

— Для всех приготовили нарядные платья, — сказала девушка. — Очень красивые.

Но Виола вскрикнула от досады:

— Какой ужас… — слова отчаяния чуть было не сорвались у нее с языка. Разумеется, придется оплатить этот наряд из своего жалованья. Но она не может себе это позволить!

Девушке очень хотелось топнуть ногой от досады, но она сдержала столь неприличное проявление своих эмоций. Воспитание, которое она получила в доме мадемуазель Аделаиды, не позволяло ей вести себя неподобающим образом. Хотя вряд ли кто из ее нынешнего окружения сможет это оценить. После смерти благодетельницы жизнь Виолы разительно изменилась, теперь ей приходилось все время недосыпать и плохо питаться. Конечно, мадемуазель Аделаида предусмотрительно позаботилась о будущем своей воспитанницы и оставила завещание, по которому небольшой особняк передавался ее брату, вдовцу шестидесяти лет, с условием, что Виола останется жить в доме и будет вести небольшое хозяйство.

Мсье Жан согласился с этой оговоркой и заявил, что считает честью для себя, если воспитанница его покойной сестры будет вести дом. Но по глупому стечению обстоятельств через пару дней он скоропостижно скончался, не оставив ни завещания, ни устных распоряжений.

Особняк перешел к дальней родственнице мадемуазель Аделаиды, которая вовсе не была настроена принять на себя заботу о Виоле. Более того, эта спесивая особа считала глупостью решение своей родственницы взять в дом маленькую бродяжку и воспитать ее, как благородную барышню. Впрочем, такой поступок можно было простить мадемуазель Аделаиде. Когда-то давно она была помолвлена с виконтом де Ниш, но ее свадьба сорвалась, когда невеста вступила в предосудительную связь с человеком сомнительной репутации, который даже не предложил скрыть ее позор узами брака.

Родственница мадемуазель Аделаиды предложила Виоле самой позаботиться о себе. Поразмыслив, девушка решила, что может найти работу только в салоне мадам Лили, с которой познакомилась еще в те счастливые дни, когда была жива ее благодетельница. Мадемуазель Аделаида не раз заказывала для своей любимицы в салоне мадам Лили скромные, но довольно милые платья. Очень удачно, что покровительница в свое время позаботилась о том, чтобы девочка, взятая с улицы, научилась вышивке и плетению кружев. Отличные манеры и безупречный вкус сделали Виолу весьма полезным приобретением для салона мадам Лили, но хозяйка не собиралась по достоинству оценивать работу своей помощницы и соответственно назначить ей более приличную заработную плату.

Вздохнув, Виола вернулась к действительности.

— В этих одинаковых платьях мы все будем выглядеть, словно куклы, не так ли? — посетовала она.

Девушка кивнула:

— Что делать, таково решение мадам Лили. Говорят, сегодня у нас ожидается посещение иностранных гостей?

— Да, дамы из Румынии и Венгрии, — объяснила Виола, направляясь вместе с юной работницей в комнату, где их ожидали кукольные наряды, украшенные рюшечками и бантами.

Сняв свое старенькое платье, Виола с помощью своей приятельницы облачилась в корсет и нырнула в хрустящий шелк. Увидев себя в зеркале, она недовольно сморщила нос. Ей показалось слишком глупым это одеяние яркого карамельного цвета. Мадемуазель Аделаида вряд ли одобрила бы подобный туалет. К тому же во время движения жесткий шелк некрасиво топорщится и противно хрустит.

— Смотри, как оно топорщится, — Виола безуспешно пыталась выправить складки материи на бедрах. — Я выгляжу, как деревенская девица на выданье.

— О, не так уж плохо, мадемуазель Фламель. К тому же голубое подходит к вашим глазам,