вниз землю. Вдруг его глаза расширились. Он узнал старый грузовик с деревянным кузовом, медленно взбирающийся на панамериканскую автостраду. И хрупкую фигурку, державшуюся одной рукой за высокий поручень, а другой отчаянно махавшую вслед его самолету.

Это была Сара, смягчившаяся, хотя и угадавшая правду, которая скрывалась под выдуманным им предлогом необходимости вступления в Корпус мира. Предлогом, в который он и сам был готов верить до сегодняшнего утра.

О, он, конечно, будет нужен в Эквадоре! И сделает все возможное, чтобы достойно представлять там свою страну. Но в двадцать один год Мигуэль Энрике Винченце О'Брайан уже отлично понимал, что его отъезд в Южную Америку стал осуществлением высказанной им еще в восьмилетнем возрасте угрозы: убежать из дома!

2

Майкл отдал ключи от «мерседеса» швейцару и вбежал в вестибюль отеля. Он не опаздывал, однако никак не мог отделаться от настойчивого ощущения, что, если не войдет в зал быстрым шагом, непременно что-то случится.

Еще при подъезде к городу, он почувствовал холодок, пробежавший по спине. Его мать сказала бы, что это предостережение свыше. Элена была уверена, что качина будут преследовать ее сына до тех пор, пока он не вернется домой и не помирится с семьей. И действительно, в прошлом бывали случаи, когда Майкл был готов поверить словам матери. Но все же меньше всего он ожидал появления таинственных духов в «Отеле сэра Фрэнсиса Дрейка» в Сан-Франциско.

Майкл подумал, что если божки пуэбло действительно намерены навредить ему, то на этот раз действуют очень даже умно, заманивая в ловушку с помощью заразительного смеха. Волны гомерического хохота донеслись до ушей О'Брайана еще в коридоре, когда он быстрыми шагами направлялся ко входу в зал, рассчитывая появиться в дверях точно в шесть. Он невольно остановился. Бросив взгляд на дверь соседнего зала, Майкл заметил объявление о том, что здесь проходит конференция Большой ассоциации учителей Сан-Франциско на тему «Творческое применение методов дисциплины».

Учителя? Никто из знакомых ему педагогов никогда не позволил бы себе даже захихикать на столь солидном форуме. Тем более гоготать во все горло. Правда, между взрывами смеха Майкл услышал, как кто-то раздраженным голосом пытался отчитывать собравшихся.

Мгновенно забыв о мучивших его несколько секунд назад неприятных ощущениях, О'Брайан решительно подошел к полуоткрытой двери и проскользнул в битком набитую аудиторию.

В противоположном конце зала он увидел скорчившуюся женскую фигуру, ковылявшую к пустой, слабо освещенной сцене. Взобравшись на помост, это старое скрюченное создание подняло, насколько было возможно, голову и с выражением непередаваемого страдания посмотрело в зал.

— Ле Монт! — заскрипела она, как бы обращаясь к кому-то. — Для меня ничего не стоит потратить три дня, лишь бы ты попал на урок английского языка. В моем распоряжении — все отведенное миру время. И даже если ты, мой мальчик, к окончанию курса будешь таким же старым, как я сейчас, все равно тебе придется закончить восьмой класс! Порочить святое имя твоего папы, заставлять плакать замечательного учителя! Такое можно позволить себе в трехлетнем возрасте. В три года и впрямь еще нельзя одному ходить в школу. Значит, мне придется водить тебя, дурачка, за руку из класса в класс, пока ты не научишься вести себя, как подобает подростку в четырнадцать лет!

Поняв, что перед ним прекрасная актриса, Майкл стал с восторгом наблюдать ее игру. Женщина же наклонилась еще ниже и изобразила, как трясущейся рукой берет за ухо непослушного мальчугана, не желающего идти в школу. Майклу казалось, что он даже слышит протестующие крики мальчишки, которому больно крутят ухо и хотят утащить в самый конец сцены, где темно и страшно.

Внезапно сцена ярко осветилась, а сгорбленная старуха сразу же выросла чуть ли не на пол-ярда. Ее одеревенело согнутые ноги стали стройными и изящными, а спина выпрямилась. Фигура приобрела гордую, независимую осанку.

Когда же она повернулась лицом к залу, Майкл остолбенел от изумления. Вместо достаточно пожилой негритянки, как он ожидал, на сцене стояла стройная блондинка с золотистым цветом кожи. На вид ей можно было дать лет тридцать или около того.

Задорные карие глаза обвели взглядом аудиторию и на мгновение задержались на Майкле. Сердце его отчаянно забилось.

Это не раз случалось с ним и раньше. Его притягивали к себе светлые, словно тронутые позолотой, волосы, мерцающий блеск светло-коричневых глаз или дерзко приподнятый округлый подбородок. Каждый раз Майкла тянуло подойти поближе, приглядеться и убедиться, что эта женщина не Лора. Так оно и случалось. За последние пятнадцать лет было много похожих, но самой Лоры — никогда.

А теперь исчезла и сама потребность ее искать. Ему нужна была только Кэтти. Но он прищурился и принялся внимательно разглядывать стоявшую на авансцене женщину. Волосы той были темнее, чем у Лоры. Вроде бы и фигура постройнее. Но глаза! Светло-карие, чуть раскосые, как у дикой кошки. А улыбка! Ослепительная, завораживающая! Такая могла быть только у…

Майкл поднял глаза к небу, словно ожидая увидеть там вероломных индейских божков, с трудом удерживаясь, чтобы не погрозить им кулаком. Именно теперь, когда Лора Нордхейм была ему не нужна, качина устроили их встречу!

Тем временем Лора подошла к микрофону и сказала в зал:

— Миссис Манграм сдержала слово. С того дня и до конца недели за руку или за ухо она регулярно приводила Ле Монта на каждый урок. В конце концов непослушный мальчуган бросился на колени перед бабушкой и директором школы, умоляя их разрешить ему самому ходить на занятия. При этом обещал прекратить пропускать уроки и усердно учиться. — Лора еще раз обвела взглядом переполненный зал. — Ле Монт сдержал слово и в результате закончил не только начальную школу, но и двенадцать классов. Чудо? Никакого! Просто пример творческого применения основных принципов дисциплины. Правильнее сказать — последовательного применения. Это я и хотела бы повторить еще раз перед тем, как все вы разъедетесь наслаждаться вполне заслуженным отдыхом: будьте в своей педагогической деятельности последовательными, последовательными и еще раз последовательными!

Голос Лоры утонул в громе аплодисментов. Когда в зале снова водворилась тишина, она спустилась со сцены и встала перед аудиторией в ожидании обычных в таких случаях вопросов. Каковые тут же последовали. Лора отвечала спокойно, серьезно, с доброй, приветливой улыбкой.

Наконец вопросы иссякли, круг педагогов разомкнулся, и Лора, взяв сумочку, направилась к выходу. У самой