бы!

Он опускает в бумагорезку содержимое тощей папки с корявой надписью синим фломастером "Калима", а я думаю о том, что это, конечно, преувеличение: я и моря-то до восемнадцати лет не видел… почему "Шарки"?

Но вместо протеста скромно молчу. Если Шефу нравятся цветистые клички, пусть будет "Шарки". На то он и Шеф, чтобы лепить ярлыки по своему образу и подобию.

— И от девки избавился, и сейф открыл, супермен хренов. Могу поспорить, тебе не терпится узнать, куда ты сейчас отправишься.

Шеф у меня большой и очень грозный. Двадцать лет назад он был чемпионом по боксу Забайкальского военного округа в тяжёлом весе. Почётная грамота в коридоре висит. Я тут давно всё облазил, всё высмотрел. Воспитание у меня такое… Видели бы вы моих воспитателей, ещё не так бы лазили! И, хотя при назначении в ЗаБВО Шеф наверняка получил напутствие "Забудь Вернуться Оттуда", понемногу он всё-таки возвращался. За эти двадцать лет уже до Урала дошёл.

Я тоже домой вернусь. И гораздо быстрее.

— И проиграете, — в голосе "внимательная настороженность". — Мне не терпится узнать, где мои деньги.

На самом деле, мне не терпится послать его к чёрту, найти Катерину и сделать вид, что нас искали. Того что упрятано в кармане плаща вполне достаточно для такого "удовольствия". И для многих других тоже.

— Ох уж эта немецкая педантичность!

Он берёт со стола конверт и бросает мне.

Я уже устал ему объяснять, что Австрия — это не пригород Германии. Что никакой я не "немец". И что мне не нравится такое обращение с деньгами. Тем более, с моими деньгами. Но сегодня свою роль приходится играть особенно тщательно. Не дай Бог ошибиться!

С радостной улыбкой ловлю зарплату. Был бы хвост — завилял. Вскрываю конверт, без приглашения усаживаюсь на стул возле двери и старательно пересчитываю. С особым удовольствием отмечаю, что о премии бухотдел не забыл. Приятно. Теперь главное — не переиграть, за мгновение до гнева начальства поднимаю просветлённый взор и, восторженно шурша купюрами, спрашиваю:

— Ещё работа?

Шеф доволен. Ему по душе простые бесхитростные парни, которым некуда бежать из этой забывшей Бога крысиной норы под названием "Новые услуги". Все мои приключения у него в компьютере. Вся моя жизнь в его огромных, поросших рыжим волосом, ручищах. Я весь у него на ладони.

— Отправишься в экспедицию. На усиление.

— У Катерины проблемы? — на моём лице удивление, вполне искреннее, между прочим.

Я уже привык сетовать на колесо судьбы, которое с каждым оборотом всё дальше отбрасывает меня от дома. Но на этот раз маршрут потрясающе "в тему".

— Все проблемы от избытка людей. А в парме, напротив, их недостаток. — Шеф высказал глубокую мысль! — Уже третьи сутки молчат, не выходят на связь. Так что поспеши на встречу подружке, и тут же звони, сообщи обстановку. Кстати, поздравляю: у вас там что-то серьёзное намечается, а?

Шеф хитро подмигивает: "всё про вас знаю, ну да в добрый час, детишки…"

Не выхожу из роли: слегка потупившись, подхихикиваю, потом перевожу взгляд на деньги и осторожно складываю их обратно в конверт.

— Задача у тебя инспекционная, но, раз уж оказия такая, гостинец им отвезёшь… — Шеф строго поднимает палец к потолку. — Только без самодеятельности, Шарки. Банки считаны, помни об этом!

Важно киваю и кладу конверт в тот же карман, где дожидается моей инспекции кожаный мешочек.

— Сейчас ступай, переоденься, — слегка прижимаю к себе плащ. Шеф всё видит. Шеф всё понимает: — Деньги бери с собой, времени бежать в банк нет, — самолёт ждёт. Сразу невесте отдашь, привыкай. Вопросы есть?

Прикидываться идиотом с каждым днём становится всё тяжелее. Или это на меня так действует сувенир из сейфа Калимы? Вопросы? Да он же мне ничего не сказал!

— И как я их найду?

Шеф хмурится.

— По запаху! — он разворачивает карту и подзывает меня к столу. — Там, знаешь ли, русский дух, там Русью пахнет!

Я поднимаюсь со стула и подхожу ближе.

— Вы ещё и стихи пишете?

— Нет. Это не я. Это раньше. Давно. Так, — близоруко щурясь, он разглядывает карту. У меня сразу складывается впечатление, что видит он её в первый раз в жизни. — Если аналитики ничего не напутали, последняя их стоянка была здесь…

Судя по масштабу, шеф указательным пальцем накрывает площадь примерно в десять квадратных километров.

— Болото, двигаются они медленно, на северо-запад. Так что тебя выбросят поближе к этой точке, а дальше — по следам.

Я минуту морщу лоб, старательно изображая работу мысли, потом важно киваю:

— Я смогу обсудить это с пилотом. Нельзя ли подробнее о самой экспедиции? Чем они занимаются?

— Вот найдёшь их и спросишь.

Не любит наш Шеф подробностей! Нет ему дела до деталей и всё тут. Ещё пара-другая вопросов, тут же начинает закипать. Проверить?

— На чём они едут?

— Они идут. Пешком. Специфика местности. Я говорил. Пустошь. Болото.

— А разве нельзя было на вертолёте?

— Ну да, все такие умные, — он перебрасывает несколько страниц своей записной книжки. — Восемь рабочих-гробокопателей, профессор со своим сыном. Кстати, обрати на парня внимание: как и ты, знает кучу языков, но, в отличие от тебя — миллионер. Правда, у него там что-то с желудком… Катерина, и ещё трое высоколобых бездельников. Питание, инструмент, аппаратура… и всех на нашей двухместной стрекозе?

— Я к тому, как экипироваться? Оружие…

— Ничего тебе не нужно. Они гербарий собирают, а ты — оружие! Вот так со своим плащом и отправляйся. Погуляй там денёк-другой, отдохни. А как их встретишь, — позвонишь, спонсоры экспедиции что-то занервничали.

Он швыряет мне через стол мобильный телефон.

— Оплачено на сто лет вперёд! И поэкономнее, спутниковая связь недёшева…

— Кстати, об оплате… — кладу трубку телефона в свободный карман плаща.

— Какая ещё оплата? — ну вот, вскипело.

Раскаты его голоса заставляют противно вибрировать стёкла в оконных рамах: плотники здесь никудышные, это я тоже заметил.

— Я тебя на пикник за счёт фирмы отправляю, а ты мне "оплата"? Скажи спасибо, что мне нет дела до твоих "ля мур" с клиентками перед их отправкой на тот свет, извращенец…

* * *

В коридоре меня ждёт чернобровый, вечно чем-то недовольный Васо:

— Ну, ты давать, Шарки, — он хватает меня за локоть. — Ходить надо быстро. Одежда. Груз.

Не хочет венгр Васо учить русский язык. Но его ломанные фразы иногда можно принять за шедевры лаконичности.

В раздевалке он бросает мне тугой узел и хмуро смотрит, как я с ним управляюсь. По крайней мере, сейчас свой недовольный вид мог бы и оставить, поскольку переодеваюсь в рекордно сжатые сроки. Ощупываю новую одежду.